Диана
Плохие девочки попадают в Рай.
Плохие мальчики — в самое сердце.
Так говорит моя вроде как бести Ники Савицкая, и я с ней согласна.
Хорошим девочкам в «Раю» делать нечего. Особенно если это элитный
ночной клуб, с высоты которого весь город виден как на ладони.
Сегодня он арендован под
мероприятие: юбилей отец отмечает с размахом. Толпа гостей,
большинство из которых — его сотрудники с семьями. Подобные сборища
с детства нагоняли на меня тоску. Начиналось это всё на уровне
ресторанов, а после — загородного дома, когда руководители всех
подразделений конторы, в которой папуля был начальником, норовили
потрепать меня по голове и умиленно восхититься: «Дмитрий
Семёнович, какая у вас очаровательная, серьёзная девочка!» Ладно
хоть ума хватало не добавлять классическую фразу «вся в отца»,
потому что назвать моего отца очаровательным можно было только с
большого перепоя и предварительно составив завещание. Если бы он не
нашёл себя в девяносто первом в строительном бизнесе, то мог бы
подрабатывать на заморозке речек в осенне-весенний период. Лично у
меня под его взглядом разве что пар изо рта не шёл.
Ко мне отец относился снисходительно
и безразлично — давно махнул рукой, но цапалась я с ним не столько
из-за себя, сколько из-за матери. Когда-то она, будучи студенткой
последнего курса медицинского института, проходя интернатуру,
познакомилась с инженером высшей категории. Вряд ли тогда можно
было предположить, что её будущий муж станет одним из тех, кого
будут называть сильными мира сего.
В свои шестьдесят пять отец выглядел
по меньшей мере лет на десять младше: высокий, подтянутый,
импозантный мужчина. Ничего удивительного в том, что на него
западали и вешались дамочки всех возрастов, а папуля никогда не
отказывал себе в подобных развлечениях. Что самое паршивое, мама об
этом знала и молчала. Она относилась к тому типу женщин, которые
всю себя посвящали семье, предпочитая лишний раз сходить с дочерью
на прогулку, чем посидеть с подругами. Такие люди более ранимы и
беззащитны, несмотря на всю их кажущуюся внешнюю силу.
Я слышала, как мама плачет в
спальне, чуть ли не с того дня как сказала «агу», поэтому с момента
осознания себя как существа разумного у меня начались отчаянные
контры с отцом. Учитывая тот факт, что воспитывала меня
преимущественно мама, я для родителя со временем стала досадным
недоразумением. По его мнению, я была недостаточно женственной
(читай, недостаточно под него прогибалась). Вместо того, чтобы
увлекаться танцами, я ходила на лазертаг, лучшим другом до шестого
класса у меня был парень не из самой благополучной семьи. Позор на
отцовскую стильную проседь. Правда, никто до сих пор не в курсе,
что мы с этим самым парнем собирались сбежать в ЛА и начать новую
жизнь вдвоём. Диму от меня отвадили через пару месяцев недовольства
отца (как обычно, с его родителями «просто поговорили»). Через пару
лет Дима собрался бежать в ЛА с девчонкой из параллельного класса,
а к концу школы спился, и это последнее, что я о нем слышала.
Когда мне исполнилось четырнадцать,
мама умерла. Рак не щадит даже близких сильных мира сего. К такому
подготовиться невозможно, но это произошло настолько быстро, что
надолго выбило почву у меня из-под ног. И в этот самый момент отец
решил, что пора взяться за моё воспитание самому.
Он всегда считал меня пацанкой,
слабовольной, неспособной даже на мало мальское сопротивление чужой
воле, но в попытке перекроить меня под себя обломался в лучших
порывах души. Надо отдать ему должное, папуля держался почти два
года. Это выливалось в конфликты, после которых я сбегала из дома,
его люди находили меня в квартирах друзей, ночных клубах самого
разного уровня: вытаскивали чуть ли не за волосы, заламывая руки и
затыкая рот, потому что я брыкалась, пиналась, орала, вспоминая
отца и свору его цепных псов таким отборным матом, от которого у
неискушенных вяли уши. Друзья и подруги у меня менялись часто —
хотя бы просто потому, что их родители, а зачастую и они сами, не
выдерживали такой дружбы.
