– ЭММАЛИНА ДОРАТЕЯ БЛЭК!
Визгливый голос разнёсся по широкому коридору, ведущему на кухню, и спугнул местного кота. Старый хулиганистый бандит обнюхивал пятно на коврике у порога, но тут же отпрыгнул, заслышав жуткий вопль. А сама Эммалина Блэк подскочила от неожиданности и выронила поднос с земляничными тарталетками.
Он со звоном ударился о тележку, а краденая тарталетка, которую девочка уже тянулась спрятать за пояс, жалобно плюхнулась на ковёр.
Времени оплакивать погибшее пирожное не было. Не прошло и секунды, как Эммалину снова окликнули по имени, ещё громче и надрывнее, чем в прошлый раз.
Девочка поспешно развернулась, бросив тележку с десертами, и со всех ног помчалась по коридору в восточное крыло.
Мама ненавидела восточное крыло по тем же причинам, по которым Эмма его обожала. Их дом построил дядя Эммы – муж королевы Александрии, почивший уже много лет назад. И это крыло он добавил в последнюю очередь. Если честно, девочка представляла его немного сумасшедшим, но в хорошем смысле, потому что нормальный человек и не подумал бы создавать такой запутанный лабиринт изогнутых причудливых коридоров и удивительно петляющих лестниц.
Особенно девочку завораживала громадная библиотека на самом верху восточной башни, богатая на укромные уголки, в которых можно прятаться от мамы, и на интересные книги, хранившиеся там в таких количествах, что и за всю жизнь все не прочитаешь. Пожалуй, это было лучшее сочетание на свете.
– Эммалина Блэк! Я знаю, что ты где-то здесь!
Истеричные нотки в голосе матери лишь подогнали Эмму, и она молниеносно свернула налево, едва не поскользнувшись на плитке в своих туфельках с плоскими подошвами.
Она прекрасно понимала, для чего мама её ищет, и вовсе не намерена была попадаться ей на глаза. Изольда Блэк ещё с утра разыскивала дочку по всему дому, чтобы обсудить с ней сегодняшний вечер, в который вся королевская семья должна была собраться при дворе.
Эмма терпеть не могла судебные заседания. Не только потому, что на них королева выносила приговоры за ведьмовство, хотя и это само по себе немало пугало девочку, поскольку от них создавалось впечатление, будто виноватой можно оказаться из-за любой мелочи. Нет, хуже всего были совершенно абсурдные наряды, в которые её одевала мать. Причём с каждым разом они становились всё более нелепыми.
На эту неделю ей выбрали два платья: одно на заседание, а второе, самое вычурное, – на День Проверки.
Эмму замутило от недоброго предчувствия. Сегодняшний наряд она уже видела – кошмарнее некуда. С высоким накрахмаленным воротником, невозможно пышными рукавами, рюшами… со всем, что только бывает неудобного в одежде! Страшно подумать, каким же окажется следующий.
Очевидно, их ждёт очередное противостояние, с криками и слезами. Глядишь, и разобьют что-нибудь в пылу ссоры. Только всего этого можно избежать, если Эмму не поймают.
Ещё раз налево. Направо. И дважды налево.
Теперь девочка тяжело дышала от быстрого бега, но зато мамин голос вроде как стих вдали. Эмма позволила себе перейти на шаг, тем более что наклон в коридоре становился всё более крутым. Он вёл к лестнице, но такой причудливой, что казалось, будто строитель лишь в самую последнюю секунду вспомнил, что за конструкцию сооружает.
Эмма поднялась по ней и вышла в очередной коридор, ещё шире предыдущего, с бледно-зелёными стенами и гладким мраморным полом. Все остальные залы дворца сочетали в себе фиолетовый и золотой оттенки, поэтому бело-салатовый ансамбль приятно выделялся на их фоне.
