Глава 1. В полночь жаворонок пел
Весна – время, когда всё расцветает и обновляется: цветы, листья, птицы и звери, люди… но не все. Хотя я давно уже не молода, каждый год до этого ощущала, как обновляюсь вместе с природой, однако на этот раз ничего подобного не произошло. Суставы, зубы, теперь ещё и сердце будто сговорились, чтобы меня доконать. Глупо, наверно, но я по-детски злилась на набухающие почки, хотела заткнуть уши, чтобы не слышать птиц, и побить палкой молодую крапиву.
Интересно, чувствует ли Джазеф то же самое? Может быть, это начало нашего конца? Хотя он наверняка назовёт меня сбрендившей старухой, но заверит, что ему придётся терпеть меня ещё минимум пятьдесят вёсен, и мы вместе над этим посмеёмся.
Я поудобнее устроила на плече корзину с картошкой и квашеной капустой, и ускорила шаг, насколько позволяли больные колени. Сегодня сготовлю для Джаза отличный обед, а то всё ячмень да ячмень.
Проходя по дороге средь полей, я наблюдала за землепашцами, которые уже заканчивали работу. Урожай в этом году явно выдался добрым, как и в последние несколько лет. Не то что в нашей с Джазефом молодости: то засуха с пожаром, то наводнение или мор скота. Но хуже всего, конечно, были набеги кочевников! Я всегда пыталась утешить себя тем, что следующему поколению будет житься хорошо… но почему не нашему? Почему?!
Из-за невесёлых раздумий я не сразу заметила фигуру, что брела мне навстречу. Сначала понадеялась, что это Джаз (пусть бы старый бездельник помог мне донести дурацкую корзину!), но по пёстрому одеянию и необычайно плавной походке узнала местную знахарку Лойлу. Что это она забыла в этом краю села, в двух шагах от нашего дома?
– Здравствуйте, Лойла, – я уважительно поздоровалась со знахаркой.
Чем старше мы с мужем становились, тем чаще пользовались её услугами, поэтому старались поддерживать хорошие отношения. Хотя что-то в этой женщине неопределённого возраста, вечно замотанной в цветастые тряпки и увешанной бренчащими украшениями, вызывало в моей душе смутные тревоги. Ещё эти её вечные чёрные перчатки! Она не снимала их даже у себя дома, когда пользовала больных. Может, у Лойлы какая-нибудь кожная болезнь, которую даже она не может вылечить?
– Здравствуй, Илиса, – ответила Лойла глубоким хрипловатым голосом, – как твоё самочувствие?
– Да что-то плохо в последнее время начали действовать ваши травки, – прямо сказала я.
– Как же так? – Лойла слегка хлопнула себя ладонями по бокам, – лучшие пучочки с прошлой осени для тебя специально развязала!
Мне стало неловко.
– Уверена, со снадобьями всё в порядке! – заверила её я. – Просто природа берёт своё, её не обманешь.
– Да-а, – протянула знахарка поравнявшись со мной, и её больших чёрных глазах мелькнули лукавые огоньки, – редко когда природу удаётся обмануть.
– Редко? Вы ведь имели в виду «никогда»? – и тут же сама себя осадила: – Только не пытайтесь втюхать мне очередную «чудодейственную» мазь. При всём уважении.
– Милая, давай не будем говорить о таких вещах прямо на улице, – Лойла приложила палец, унизанный перстнями поверх чёрной перчатки, к полным блестящим губам, – если и правда чувствуешь, что пора обновить свою природу, обсудим всё вечером в моей хижине.
Она продолжила плавно и неторопливо идти своей дорогой.
– О каких ещё «таких вещах»? – крикнула я ей вслед.
– В моей хижине. После заката, – загадочно повторила Лойла.
Дома я сразу принялась за приготовление сытного обеда. Положила порубленные овощи в горшок с выщербленным краем (давно пора купить новый), насыпала горсть перловой крупы. Добавила лавровый лист. Джаз небось опять будет ворчать, что видит мясо только по праздникам, так что лучше не скупиться и добавить масла, а под конец разбить в варево яйцо. Хорошо бы хоть одна из наших кур сегодня снеслась, а то половину из них давно пора пустить на суп. Ещё я надеялась, что успею поткать до заката.
