Холодная капля пота скатилась по
виску.
Иван вытер лицо о предплечье и на
несколько секунд закрыл глаза. Сколько он был здесь точно не знал.
Пару часов, не меньше…
Нужно было выплеснуть эмоции,
клубком скрутившие его внутренности. Нужно было отвлечься, чтобы не
наделать глупостей и привести мысли в норму. Но главное, Воронову
было необходимо переключиться на что-то. Что-то, что выгнало бы из
его тела чувства — кипящую злость и отравляющую кровь
беспомощность…
Сегодня он снова был у нее.
Как только закончилась встреча
сорвался из офиса и рванул к ней. Снова спешил, снова переживал…
Руки подрагивали, грудь вздымалась от частых вдохов. Знал, что это
временно. Ей нельзя было показывать свое беспокойство и
переживания. Рядом с ней нужно держать себя в руках. Для
нее нужно быть сильным.
Стоя на перекрестке Иван заметил,
что улыбается. Едва приподняв уголки губ, но все же… Думает о ней и
улыбается. А потом неожиданно нажимает кнопку «аварийки» и прямо на
дороге, стоя во второй полосе, открывает дверь и выбегает наружу.
Оставив двигатель включенным, он спешит к цветочному киоску. Внутри
оглядывается, словно ищет что-то особенное. Улыбается шире,
отыскав, рассчитывается, выходит и садится в салон. Не обращая
внимания на сигналящие позади машины, образовавшуюся пробку и давно
загоревшийся зеленый. Лишь растягивает губы в улыбке, убежденный в
том, что ей понравится.
А спустя два часа безудержно и
яростно избивает грушу…
Удар.
Еще один.
Пот уже ручьем течет по лицу.
Промокшая майка неприятно липнет к телу. Бинты развязались,
костяшки ноют — сбиты. Тело ломит от больших нагрузок, но боль
хорошо отвлекает от мыслей.
Удар, разворот, еще удар.
Желтые лепестки на полу… смятые
ботинком стебли…
Удар.
Крики…
Еще удар.
И еще…
Все события в книге, имена и
организации вымышлены. Любое совпадение с реальностью -
случайность. Описания науки, научных исследований и фактов
художественно переработаны для сюжета.
За полтора месяца до событий
пролога
— Черт, — вынув одну ногу из машины
и угодив ею в большую лужу, мужчина тихо выругался.
Он не любил дождь.
Его раздражали затянувшие небо
облака, звуки стучащих по окну капель. Ему не нравилось, когда за
воротник попадала влага, а под ногами расширялись огромные островки
воды. Он не любил промозглую погоду, бьющий в лицо ветер. Его не
завораживали и не пугали разрезающие небо молнии. Ему было плевать
на выдуманную романтику со всеми этими глупостями — чашка горячего
какао, обязательно с зефиром, мягкий уютный плед, книга, небрежно
оставленная у окна, и любование непогодой, сидя на подоконнике.
Он любил комфорт.
Раскрыв зонтик одним уверенным
движением руки, Воронов отряхнул ногу, в этот же миг осознав
нелепость своих действий. Не поможет. На улице вот уже четыре часа
лил дождь. Дорога «плыла», унося с собой скопившиеся у тротуара,
неизвестно откуда взявшиеся здесь пушинки одуванчиков. Ветер своими
порывами беспощадно гнул тонкие стволы редких деревьев. Налетал,
сбивая с ног и рискуя сломать трость зонта.
Иван открыл заднюю дверь машины,
достал сумку с тонкими кожаными ручками и, захлопнув дверцу, нажал
на кнопку сигнализации. Развернулся, ниже опуская зонт и, бросив
быстрый взгляд на дорогу, вышел со стоянки. От парковки до подъезда
было всего метров двадцать. Но бушевавшая непогода делала эти метры
в разы длиннее.
Воронов подавил очередной порыв
злости на природу, приподнял воротник полупальто и сильнее обхватил
трость. Еще несколько метров, греющие душу звуки сначала
открывающегося замка домофона, после, неспешно поднимающего на
двадцать второй этаж лифта, звон ключей в большой связке. Два
поворота одного замка, два другого и вот он дома — в своей
крепости.
