Понятно говорю?

Роман Волконский увидел впереди стадо коров, переходивших дорогу. Он взглянул в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за ним не едет какой-нибудь разиня, способный въехать в задний бампер, и, убедившись в безопасности маневра, плавно начал тормозить. Одна из коров, выйдя на асфальт, остановилась и с интересом стала разглядывать машину. Корова было грязно-белого окраса, видимо, весьма уже немолодая, потому что шкура на ее боках выглядела поношенной. «Мамка молодняк собой прикрывает, – подумал Роман и улыбнулся. – Не переживай, буренка, не обижу. Какие у тебя выразительные глаза, однако».

Водитель знал, что теперь нужно проявить терпение и не пытаться нервничать и давить на клаксон. Животные уйдут не раньше, чем сами это решат.

Волконский вспомнил рассказ писателя Александра Аверьянова, с которым был дружен, пока тот был жив. Дядя Саша описал, как один незадачливый человек купил машину и погнал ее через всю страну в свой городок. На заправке не закрыл окно. Пошел в кассу платить за топливо, а когда вернулся, увидел, что в открытое автомобильное окошко просунула голову корова. Туловище снаружи, голова – в салоне. Человек, не подумав, пнул животное ногой. Корова от испуга задрала голову, не успев вытащить ее из окна. Рога оставили в крыше новенькой машины два рваных отверстия.

Роман вспомнил, как дядя Саша улыбался и поправлял свои очки быстрым движением руки. Хороший был человек – дядя Саша. Он многому научил Волконского. В плане профессии и отношения к жизни.

Водитель откупорил бутылку с минералкой и сделал пару глотков. Перегородившая дорогу корова, как только все остальное стадо перебралось через проезжую часть, двинула за остальными.

Волконский врубил первую передачу и тронулся дальше. Он выезжал из степей с легким сердцем. Наконец-то перемены в жизни. По сути он только что пережил обстоятельства, мощь которых редкого человека могла бы оставить стоящим на ногах. Все указывало на то, что надо сложить лапки и смываться в какую-нибудь мутную воронку, называемую пьянством и хандрой: бродить по околотку в мокрых брюках, жалуясь прохожим, как несправедливо с ним обошлась судьба. Но Волконский почему-то верил, что сможет выкарабкаться, не все потеряно и скоро случится в его жизни светлая полоса.

Роман пощелкал кнопками автомагнитолы и выбрал трек «Так горит степь». Прослушал композицию и выключил таратайку, которая быстро надоедала, особенно в дальней дороге.

К большому сожалению, ему было уже далеко не двадцать, но хотелось еще что-то успеть, чего-то достичь. Не так, чтобы назло или в доказательство, скорее – просто по привычке бороться. Пусть уже нет той энергии и иллюзий, которые приводят молодых мушкетеров в Париж. Но надо было искать новые пути, чтобы не засосало. Надо было не огорчать матушку и уже взрослых своих детей. Волконский крепче сжимал руль, размышляя о былом. Иногда стискивал зубы до боли, взвешивая, за что ему выпала такая доля. Но все-таки смотрел на трассу впереди, стараясь не впадать в деструктивное чувство, будто он бедный и несчастный, а весь мир ополчился против него.