Окончание утрени. На сцену выходят отец Эрос и диакон Михаил.
Эрос. Воскресый из мертвых, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, молитвами Пречистыя Твоея Матери, преподобных и богоносных отец наших и всех святых помилуй и спаси нас, яко Благ и Человеколюбец. Аминь.
Диакон. Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, поми-и-ил-у-уй!
Перед Эро́сом и диаконом неожиданно появляется секретарь епископа отец Василиск, одетый в мирское, да так, что ни по одежде, ни по повадке не заподозришь в нем духовную особу. Хлопает в ладоши – медленно, демонстративно.
Секретарь. Браво, отец Эро́с. Прекрасно утреню отслужили. Все так с чувством, с толком… Очень натурально.
Эрос (секунду сурово смотрит на него, потом справляется с собой). Спаси тебя Христос, добрый человек. Сдается мне, ты храм с театром перепутал.
Диакон (ворчит). Хорошо, помидорами не забросал – вышла бы чистая консерватория.
Секретарь. Простите, честны́е отцы, если обидел. От всей души рек, комплимент хотел сделать.
Диакон. Не те наши годы – комплименты от незнакомых мужчин слушать.
Секретарь. Эк вы какие колючие… А у меня, между прочим, вопрос имеется.
Диакон. Здесь тебе, раб Божий, не передача «Что? Где? Когда?» Имеется вопрос – в интернете погугли.
Секретарь (невинно). Так я же о делах духовных… Благословите, отец настоятель.
Эрос. Бог благословит.
Секретарь. Вот вы так душевно отпу́ст прочитали – прямо слеза навернулась. Но для кого же вы утреню служите? Паства ваша, гляжу, по кабакам да борделям разбежалась.
Диакон. Тебе лучше знать, сыне. Ты, видать, сам только что оттуда.
Эрос (Диакону). Погоди. (Секретарю.) Молитвы мы Господу читаем, и Ему одному служим. А паства появится, было бы сердце чистое.
Секретарь. Так, значит, и запишем. Церковь ваша нерентабельна, дохода не приносит.
Диакон (Эро́су). Благослови, отче, вынести сего богомерзкого идиота из храма вперед ногами!
Эрос. Не благословляю. Мордобития в храме не потерплю.
Диакон. Да где же мордобитие? Тихохонько, помолясь, спущу его с лестницы – даже рясы не помну.
Секретарь (ухмыльнувшись). Интересно бы посмотреть.
Диакон (засучивая рукава). Сейчас посмотришь!
Эрос (диакону). Уймись, отче! (Становится перед секретарем.) Отвечай, кто таков и чего тебе надобно? А не то, вишь, у отца диакона по твою душу кулаки чешутся.
Секретарь. Эх, Россия-матушка! Темна, как теорема Ферма. Придешь в храм, а тебе и тут прежде морду начистят и только потом о деле спросят… (Вытаскивает письмо.) Читайте, отцы, и не говорите, что неграмотные!
Эро́с берет письмо, разворачивает, смотрит в письмо, на секретаря, снова в письмо. Диакон, любопытствуя, заглядывает ему через плечо.
Эрос (диакону). От владыки Антония письмо… Личной рукою писано. (Секретарю.) А вы кто же будете?
Секретарь (мрачно). Там все сказано.
Эрос (читает про себя, потом говорит диакону). Это новый секретарь владыки, отец Василиск… (Секретарю, здороваясь.) Христос посреде нас, отец секретарь.
Секретарь (отвечая на приветствие). И есть, и будет.
Диакон. А куда же старый-то делся?
Секретарь. Кто старый?
Диакон. Секретарь.
Секретарь. Ах, секретарь… На повышение пошел.
Диакон. В Москву, что ли?
Секретарь. Еще выше.
Эрос. Куда же это выше?
Секретарь показывает пальцем вверх.
Диакон (крестится). Матерь Божья!
Эрос (крестится). Упокой, Господи, душу раба твоего Игнатия.
Секретарь (строго). Этот вопрос уже решен в вышестоящих инстанциях – и притом без вашего участия. Вы дальше читайте.
Эро́с читает письмо. Смотрит на секретаря. Снова в письмо. На секретаря.
Эрос. Что-то я не разберу… В глазах мутится. То ли, может, по-иностранному писано? Языков не разумею, отец Василиск.
