Луч солнца, пробившийся сквозь щель между плотными шторами, упал прямо на веко, заставив Алину поморщиться и нехотя открыть глаза. Она потянулась, ощущая под пальцами шелк дорогого постельного белья, и первая мысль была тепло-ленивой: «День рождения». Тридцать. Круглая, основательная, неумолимая цифра.
Она повернулась на бок, ожидая увидеть спящее лицо мужа, почувствовать тепло его спины, но место рядом было пусто, простыня холодная. «Андрей уже встал», – мелькнуло в голове, и легкая тень удивления скользнула по ее лицу. Он любил понежиться в выходные, а сегодня суббота. Возможно, готовит сюрприз. Эта мысль заставила ее улыбнуться и сесть на кровати.
Комната дышала безупречной роскошью, которую они с Андреем создавали годами: дизайнерские обои, картина модного московского художника на стене, идеально отполированный паркет. Их спальня, их крепость, их доказательство самим себе, что они всего добились правильно и вовремя. Алина обняла себя за плечи, чувствуя легкую дрожь прохладного утра. Тридцать. Это звучало как приговор и как новая веха одновременно. Вчера еще была молодой перспективной девушкой, а сегодня… сегодня стала женщиной в самом расцвете сил. Именно так она и решила себя называть.
Она встала и босиком прошла в просторную ванную комнату с мраморными столешницами и хромированной сантехникой. Воздух пах дорогим цветочным гелем для душа Андрея. Она включила свет, и яркие led-лампы безжалостно озарили ее лицо. Алина автоматически наклонилась к зеркалу, как делала это каждое утро последние несколько месяцев, проводя беглый аудит.
Кожа все еще была хороша, ровная, матовая, ухоженная. Но… она прищурилась. Да, вот они. Еле заметные, но неумолимо проступающие лучики вокруг глаз. «Гусиные лапки». Несколько лет назад она бы назвала их «морщинками смеха», теперь же в них чувствовалась неумолимая поступь времени. Они появлялись не только когда она смеялась, но и просто щурилась от солнца или, как сейчас, вглядывалась в свое отражение с легкой тревогой.
– Ничего, – прошептала она себе, включая воду. – Крем с ретинолом, пару раз к косметологу… Все поправимо.
Она взвесилась. Цифры на электронных весах замерли, показав на полтора килограмма больше, чем всего полгода назад. Алина смахнула показания, сделав вид, что не заметила. «Метаболизм после двадцати пяти замедляется, это нормально», – твердила она себе мантру, вычитанную в глянцевом журнале. Но сейчас, в день тридцатилетия, эта «нормальность» резанула как что-то обидное и личное.
Она приняла душ, завернулась в мягчайший белый халат и вышла на кухню, ожидая увидеть там Андрея за приготовлением завтрака или хотя бы с кружкой кофе. Но кухня была пуста. Изысканный аскетичный минимализм, ничего лишнего. Только на центральном острове стояла ваза с роскошным букетом белых орхидей и скромной открыткой. Сердце Алины екнуло от приятного предвкушения. Она потянулась к открытке.
«Алине, с днем рождения. Цветы не могут сравниться с твоей красотой. А.»
Коротко. Лаконично. Без лишних сантиментов. По-андреевски. Она почувствовала легкий укол разочарования. Почему не «люблю»? Почему не «моей принцессе»? Они всегда общались таким легким, слегка ироничным тоном двух успешных людей, которые не позволяют себе лишнего пафоса. Но сегодня, в тридцать лет, ей вдруг захотелось чего-то теплого, душевного, даже немного слащавого. Как в начале их отношений.
Она вздохнула и поставила открытку обратно. Нечего раскисать. Она сама себя прекрасно поздравит. Достала баночку дорогого итальянского джема, любимый сыр, сварила кофе в новой кофемашине, которую они купили неделю назад и которая все еще казалась немного чужой. Одиночество за завтраком в собственной квартире показалось ей странным и немного грустным.
