Утреннее солнце заливало уютный зал ресторана «Жюльен» мягким, янтарным светом. Лучи играли в хрустальных бокалах, отражались в столовых приборах и ложились тёплыми пятнами на белую крахмальную скатерть. Воздух был насыщен ароматами свежесваренного кофе, круассанов и цветущих гиацинтов в кадках у огромных панорамных окон. В этом месте время текло медленнее, а проблемы большого города казались чем-то далёким и несущественным.
Марина пришла первой. Она выбрала столик в углу, откуда открывался вид на небольшую, оживлённую площадь. Её пальцы невольно перебирали салфетку, а взгляд скользил по знакомому интерьеру, не задерживаясь ни на чём. Несмотря на идиллическую картину, внутри у неё было слегка тревожно. Встречи с Лилей всегда были похожи на американские горки – никогда не знаешь, куда занесёт на очередном вираже. Но сегодня, она себе твердила, всё будет иначе. Сегодня просто приятный воскресный завтрак с лучшей подругой.
Она поймала на себе восхищённый взгляд мужчины за соседним столиком и смущённо отвела глаза. Марина не считала себя красавицей, но в её скромности и была её прелесть. Мягкие, тёплые карие глаза, обрамлённые длинными ресницами, которые она почти не красила, правильные черты лица и густые каштановые волосы, уложенные в небрежную, но элегантную причёску. Она была одета в простую кремового цвета блузу и тёмные джинсы, в то время как большинство посетительниц «Жюльена» щеголяли в платьях от кутюр. Она чувствовала себя здесь немного не в своей тарелке, но это было одно из любимых мест Лили.
– Мариночка! Родная! Прости, что заставила ждать, эти идиоты на парковке устроили пробку из-за какого-то жалкого «феррари»!
Голос звенел, как колокольчик, нарушая спокойную атмосферу. Все обернулись. В зал ворвалась Лиля. Она была не просто женщиной, она была событием. В её появлении был театр. Длинное платье цвета спелой малины, которое облегало её идеальную фигуру, широкополая шляпа, огромные солнечные очки, скрывающие пол-лица, и лёгкая, развевающаяся накидка. Она сняла очки, и её ярко-голубые глаза, подведённые стрелками, окинули зал оценивающим, властным взглядом, словно проверяя, все ли должным образом оценили её выход.
Она стремительно подошла к столику, обняла Марину, окутав её облаком дорогого, чувственного парфюма с нотами сандала и жасмина, и грациозно опустилась на стул.
– Ты выглядишь прекрасно, – сказала Марина, и это была чистая правда. Лиля всегда выглядела безупречно, словно только что сошла со страниц глянцевого журнала.
– Сплю по три часа, ем одну грусть и тоску, а ты говоришь – прекрасно, – с притворной грустью вздохнула Лиля, но было видно, что комплимент ей приятен. – А ты, я смотрю, решила не утруждать себя. Опять в своём любимом стиле «мисс скромность». Хотя, – она прищурилась, изучающе глядя на Марину, – на тебе это… мило. Очень аутентично.
Марина почувствовала знакомый укол где-то под ложечкой. Комплимент? Или укол? С Лилей всегда было сложно понять. Она научилась пропускать это мимо ушей.
– Как твой проект? – спросила Марина, чтобы сменить тему. – Ты в прошлый раз рассказывала о съёмках для нового каталога.
Лиля оживилась. Рассказывать о себе – её любимое занятие.
– Боже, Марин, это был кошмар! – она сделала глоток из бокала с водой, который тут же подал официант. – Фотограф – полный бездарь, не мог поймать ракурс. Модели – деревянные. Освещение ужасное. Мне пришлось буквально руководить всем процессом, иначе бы они всё провалили. В итоге только мои кадры и пошли в работу. Меня уже прозвали «спасительницей проекта». Надоело уже, честное слово, таскать на себе всех этих лузеров.
