Глава 1. Эссенция меланхолии.
Дождь по стеклам небоскребов стекал, словно слезы гигантов, и Лилия Вэн знала, что сегодня будет хороший урожай печали. В её оранжерее на сорок третьем этаже башни "Кристалл" уже зацветали первые бутоны меланхолии – нежно-голубые, с серебристой каймой лепестков, от которых веяло тоской осенних вечеров.
– Красавицы, – прошептала она, осторожно поправляя стебель особенно крупного цветка. – Ещё немного, и вы будете готовы.
За окном мегаполис жил своей бешеной жизнью: по воздушным трассам проносились левитирующие автомобили, голографические рекламы мерцали между зданиями, а где-то внизу, в глубине каменных ущелий улиц, обычные люди спешили по своим делам, не подозревая, что высоко над ними процветает торговля самым ценным товаром во Вселенной – человеческими эмоциями.
Лилия провела ладонью над рядом горшков, чувствуя, как её дар откликается на каждое растение. Здесь была страсть – алые розы с шипами, от прикосновения к которым кровь становилась горячей как лава. Там нежность – белые фиалки, чьи лепестки были мягче материнских объятий. А в дальнем углу, за тонированным стеклом специальной камеры, дозревали её самые дорогие творения – цветы первой любви, переливающиеся всеми оттенками розового заката.
*Двадцать семь лет*, – подумала Лилия, любуясь своим садом. *Двадцать семь лет я выращиваю то, что другие считают неосязаемым.*.
Её телефон завибрировал – сообщение от Виктора Чжана, главного брокера Теневого рынка.
Экстренный заказ. Премиум-класс. Сегодня, полночь. Обычное место. Принеси самое лучшее – клиент особенный.
Лилия нахмурилась. Виктор никогда не был многословным, но сегодня его лаконичность казалась напряженной. *Особенный клиент* в их мире означал либо очень богатого покупателя, либо очень опасного. Иногда – и то, и другое.
Она подошла к климатической системе и настроила идеальные параметры для окончательного созревания меланхолии. Завтра с утра город затопит волна грусти – тысячи людей проснутся с необъяснимой тоской в груди, не подозревая, что их эмоции были аккуратно собраны в маленьких стеклянных флаконах и проданы тем, кто готов заплатить за чужую боль.
*Не думай об этом*, – приказала себе Лилия. *Ты даёшь людям то, чего им не хватает. Кто-то не может плакать после потери – ты даёшь ему печаль. Кто-то разучился радоваться – получает экстракт восторга. Это справедливый обмен.*.
Но сегодня эти мысли не приносили привычного успокоения. Что-то в воздухе изменилось. Растения чувствовали это первыми – несколько бутонов радости в углу поникли без видимой причины, а цветы беспокойства, наоборот, распускались слишком быстро.
Лилия взяла лупу и внимательно осмотрела увядающие стебли. Никаких паразитов, грибка или других болезней. Просто порча. Словно кто-то высосал из растений саму суть, оставив лишь красивую, но пустую оболочку.
– Это невозможно, – пробормотала она, переходя к следующему ряду.
Там картина повторилась. И в следующем. И в следующем.
За двадцать семь лет работы Лилия ни разу не сталкивалась с подобным явлением. Её растения были защищены лучшими заклинаниями, оранжерея оснащена самыми современными системами безопасности. Кто или что могло проникнуть сюда незамеченным?
Звук лифта в коридоре заставил её вздрогнуть. В это время в здании не должно было быть никого, кроме неё. Система безопасности работала в полном режиме, лифт блокировался после девяти вечера.
Лилия потянулась к панели сигнализации, но остановилась на полпути. В воздухе появился новый запах – не цветочный, не химический. Что-то древнее и тревожное, от чего волосы встали дыбом, а в горле пересохло.
Дверь в оранжерею медленно отворилась.
На пороге стоял мужчина – высокий, одетый в безупречный чёрный костюм, с лицом, которое могло бы украсить обложку журнала, если бы не глаза. Глаза цвета полированного обсидиана, в которых отражалась пустота между звёзд. Глаза, которые видели слишком много и слишком долго помнили.
