Глава 1. Мир без касаний.
Дождь барабанил по окнам кафе "Серебряная луна" с той настойчивостью, которая обычно заставляет людей поежиться и потянуться к тёплой чашке. Эйден Керрен наблюдал, как капли стекают по стеклу, оставляя извилистые дорожки, и пытался вспомнить, каково это – чувствовать прохладу воды на коже. Три года, два месяца и восемь дней назад он это ощущение потерял навсегда.
Или так ему казалось до сегодняшнего дня.
Он провёл пальцами по краю керамической чашки, наблюдая за движением своей руки со стороны, словно она принадлежала не ему. Рука выглядела совершенно обычной – длинные пальцы археолога, привыкшие к деликатной работе с древними артефактами, небольшой шрам на указательном пальце от неудачного эксперимента в студенческие годы. Но связь между глазами и осязанием давно разорвалась, превратив его собственное тело в красивую, но бесполезную оболочку.
– Размечтался? – голос Миры Вэлден прервал его мысли. Официантка поставила перед ним свежую чашку кофе, её каштановые волосы выбились из небрежного пучка, а в зелёных глазах читалось привычное беспокойство. За два года знакомства она так и не научилась скрывать жалость, хотя изо всех сил пыталась.
– Просто думаю, – Эйден попытался улыбнуться. – О дожде. О том, как он чувствуется.
Мира присела на край столика, нарушая все правила заведения. В полдень четверга кафе почти пустовало, и она могла позволить себе такую вольность.
– А ты помнишь? – спросила она тихо. – Как это было?
Вопрос, которого Эйден одновременно боялся и жаждал. Воспоминания о прикосновениях были для него как старые фотографии – яркие, но плоские, лишённые глубины настоящего переживания.
– Помню, – он кивнул. – Но это как как пытаться описать цвет слепому от рождения. Слова есть, а смысла нет.
Мира протянула руку и осторожно коснулась его ладони. Эйден видел это движение, чувствовал лёгкое давление – его мозг по-прежнему регистрировал физический контакт через зрение и равновесие, но кожа оставалась безмолвной.
– Я бы хотела помочь, – прошептала она.
– Знаю. – Эйден не стал убирать руку. Пусть Мира чувствует тепло его ладони, пусть этого будет достаточно хотя бы для неё. – Но некоторые вещи нельзя исправить.
В тот момент в кафе вошёл курьер в ярко-жёлтой куртке, отряхивая капли дождя. Он огляделся по сторонам, затем направился прямо к их столику.
– Эйден Керрен? – уточнил он, держа в руках небольшую посылку.
– Да, это я.
– Особая доставка. Подпишите здесь, пожалуйста.
Эйден машинально расписался в планшете курьера, не отрывая взгляда от посылки. Она была завёрнута в матово-чёрную бумагу, которая, казалось, поглощала свет, а не отражала его. На ней серебристыми чернилами было выведено его имя – почерк выглядел одновременно древним и элегантным, каждая буква была произведением искусства.
– От кого? – спросила Мира, когда курьер ушёл.
– Обратного адреса нет, – Эйден повернул посылку в руках. – Странно.
Он редко получал почту, тем более от неизвестных отправителей. После того злосчастного дня три года назад он практически перестал заниматься археологией, ушёл из университета и жил на небольшую стипендию по инвалидности. Старые коллеги постепенно потеряли к нему интерес, а новых он не заводил.
– Может, откроешь? – предложила Мира с плохо скрываемым любопытством.
Эйден кивнул и начал осторожно разворачивать упаковку. Бумага оказалась удивительно плотной, почти как кожа, и разворачивалась с тихим шорохом, который почему-то напомнил ему шелест старых пергаментов в университетской библиотеке.
Внутри лежал предмет, завёрнутый в бархатную ткань того же глубокого чёрного цвета. Ткань была настолько мягкой на вид, что Эйден почти физически ощутил разочарование от невозможности прикоснуться к ней по-настоящему.
