Глава 1 Шрам и Пепел
Орбитальная станция «Феникс» висела над Землей-2177, словно надгробие над усыпальницей. Внизу, сквозь редкие разрывы в ядовито-бурых облаках, проглядывали мертвенные пятна высохших океанов и язвы радиоактивных пустошей. Воздух в лабораторном кольце С пах озоном и страхом. Гул сервоприводов, сводивших в фокус кристаллы Кассиди-Лю, напоминал похоронный марш. Профессор Кайя Вольф провела ладонью по холодной поверхности голопанели, оставив влажный отпечаток на пыльном экране. Уравнение мультиверсной нестабильности пульсировало зелеными символами:
∂Ψ/∂t + ĤΨ = iħ Σ_n λ_n |Φ_n><Φ_n|Ψ + Ω(Γ)δ(R – R_0)
Динамика волновой функции вакуума под воздействием мультиверсного возмущения, – мелькнуло у нее, и тут же всплыло воспоминание: отец, такой же сутулый физик, чертит мелом на доске в подвальном бункере: «Реальность – не скала, Каюша. Она – паутина. Дернёшь одну нить – задрожит всё полотно». Тогда, в десять лет, она не поняла. Теперь понимала слишком хорошо.
– Готовы, Кайя? – Голос командора Брэкстона из ЦУПа скрипел, как несмазанная дверь в морге. – Климатические хабы сектора Евразия-4 отключились. Миллион жизней на волоске. Нам нужно чудо. Сейчас.
Кайя сглотнула ком в горле. Они все смотрят. Петров, Сергей, Лина… все те, кто шагнет в неизвестность. Её пальцы, холодные и влажные, зависли над клавишей «Пробуждение».
– Чудо требует точности, Командор, – её голос прозвучал металлически ровно, будто не её собственный. Она нажала клавишу.
В центре камеры, между массивными полюсами ускорителя, пространство сморщилось. Воздух завибрировал низким гудением, заставив зубы ныть. Не точка – пустота. Она не просто поглощала свет; она высасывала надежду. Зеленоватые огоньки индикаторов потемнели, будто помещение погрузилось в сумерки.
– Формирование протосингулярности! – молодой голос ассистента дрожал от восторга. – Кривая Хофштадтера в зелёной зоне! Температура стабильна!
Кайя не отрывала глаз от уравнения Малдакуны, выведенного мелким шрифтом в углу экрана. Фазовый переход при достижении критической плотности пространственного искривления… Её сердце колотилось как птица в клетке. Там!
Пустота рванула вширь. Не взрывом света, а разрывом ткани бытия. Звук – не грохот, а леденящий душу хруст, будто ломали кости мироздания. Вместо звёзд за иллюминатором открылась бездна: клубящийся, багрово-чёрный хаос, испещренный мерцающими, как гниющая плоть, прожилками. «Шрам». Он пульсировал, как открытая рана.
– Портал стабилен! – ликование в динамиках. – Параметры в пределах прогноза! Первая исследовательская группа, к шлюзу! Доктор Петров, ведите группу! Тридцать минут по протоколу «Первооткрыватель»! Не секундой больше!
Кайя наблюдала, как пятеро в тяжелых скафандрах «Киберис-7» неуклюже подошли к мерцающей багровой пелене. Сергей, её бывший аспирант, обернулся, помахал рукой в толстой перчатке. Она кивнула, не в силах улыбнуться. Вернитесь живыми. Они шагнули в Геенну.
Телеметрия запестрела данными: Температура: +480°C и растет. Атмосфера: СО2, сероводород, пепел. Гравитация: 1.2g. Видеопоток показывал выжженную равнину, растрескавшуюся, как старая керамика, под небом, заполненным гигантским, пульсирующим красным шаром умирающего солнца. Воздух колыхался от жары, искажая изображение.
– Геенна… – прошептал кто-то в ЦУПе. – Адское имя. Адское место.
Первые минуты прошли в напряженной работе. Петров брал пробы грунта – черную, дымящуюся слизь. Сергей устанавливал сейсмодатчики. Потом Анна Петрова (не та Анна, а тезка-геолог) вскрикнула:
– Движение! На периферии! Что-то… скользит в трещинах!
На экране, в волнах горячего воздуха, мелькнули тени. Вытянутые, змеевидные. Они не отбрасывали теней. Казалось, сама реальность шевелилась. Одна тень – плотная, темно-багровая, с вкраплениями мерцающей черноты – отделилась от группы скал и поплыла в сторону Сергея. Он поднял ЭМИ-пульсатор.
