Эмира никогда не думала, что её жизнь изменит упавшая с полки книга. Особенно книга, которая при падении издала не глухой стук переплёта о мрамор, а болезненный стон живого существа.
Секретная библиотека Междумирья простиралась в бесконечность – её коридоры терялись в туманной дымке между реальностями, а полки с книгами уходили ввысь, скрываясь в сумеречном полумраке сводов. Здесь время текло иначе: час мог растянуться на вечность или промелькнуть как мгновение, в зависимости от того, чью историю читала Эмира в данный момент.
Утро в библиотеке всегда начиналось одинаково. Сначала зажигались левитирующие светильники – хрустальные сферы, наполненные пойманным лунным светом. Затем просыпались книги-хранители – древние фолианты, которые сами следили за порядком в отделах. И только потом появлялась она – Эмира Зариэль, единственный каталогизатор человеческого происхождения в этом мистическом месте.
– Доброе утро, красавицы, – негромко поприветствовала она полки с новыми поступлениями. – Что у нас сегодня?
Книги тихо зашелестели страницами в ответ. За три года работы Эмира научилась понимать их особый язык: радостное трепетание означало счастливые истории, тяжёлые вздохи – трагедии, а нервное подрагивание переплётов сигнализировало о судьбах, полных тайн и опасностей.
Каждая книга была чьей-то прожитой жизнью – не выдумкой писателя, а реальными переживаниями, мечтами, болью и радостью людей из тысяч миров. Когда человек умирал, его жизнь автоматически записывалась в виде книги и попадала в библиотеку для каталогизации. Задача Эмиры состояла в том, чтобы определить жанр каждой истории и отправить её в соответствующий отдел.
Романтические истории располагались в восточном крыле, где воздух всегда пах жасмином и первой любовью, а стены переливались нежно-розовыми оттенками. Эпические приключения хранились в центральной башне – там постоянно слышались отзвуки далёких битв, звон мечей и крики драконов. Трагедии занимали северное крыло, окутанное вечной печалью, где даже стены плакали росой, а свет был приглушён до еле заметного мерцания.
Самыми сложными для каталогизации были смешанные жанры – жизни, которые нельзя было однозначно отнести к какой-то категории. Такие книги Эмира помещала в специальный отдел между всеми крыльями, который так и назывался: "Неопределённые судьбы".
– Итак, посмотрим, что у нас сегодня, – пробормотала Эмира, подходя к столу с новыми поступлениями.
Двадцать три книги различных размеров и цветов ожидали своей участи. Эмира взяла первую – тонкий томик в зелёном переплёте с золотыми буквами. Одного взгляда хватило, чтобы определить жанр: детская история о дружбе эльфа и единорога. Восточное крыло, полка сказок.
Следующая книга оказалась толстым красным фолиантом, от которого веяло жаром и запахом металла. Жизнь кузнеца-драконоборца из мира Железных Гор. Центральная башня, раздел героических эпосов.
Эмира работала в привычном ритме, наслаждаясь процессом. Она любила свою работу, несмотря на её специфику. Каждая книга рассказывала уникальную историю, и Эмира чувствовала себя хранительницей человеческих судеб. Правда, иногда ей становилось одиноко – ведь она сама была всего лишь каталогизатором, а не героиней какой-то великой истории.
Когда она дошла до седьмой книги, что-то пошло не так.
Том в тёмно-синем переплёте с серебряными звёздами лежал отдельно от остальных, словно сторонился их. При приближении Эмиры он начал слабо пульсировать, как живое сердце. На обложке красивым старинным шрифтом было выведено: "Судьба Кайдена Теневого Клинка. Мир Эльтарии. Жанр: тёмное фэнтези с элементами романтики".
– Странно, – пробормотала Эмира. – Обычно смешанные жанры не так чётко маркированы.
