Наташа, или Наталь-Ванна, как называли её дети старшей группы,
возвращалась с работы не торопясь. Выпавший в начале ноября снег
разбавил ранние сумерки своим глубоким синим цветом, а окна домов,
зажигаясь по очереди, напоминали горящую ёлочную гирлянду.
Когда-то, а было это не так уж и давно, лет семь назад, она
мечтала о своей собственной квартире и любила, глядя на свет в
чужих окнах, представлять живущие за ними семьи. Ей казалось, что
за красиво оформленными гардинами, мягко отсвечивающими тёплым
светом, люди должны быть непременно любимыми и счастливыми.
Наташа с мамой жила тогда в старенькой хрущёвке в самом центре
города, но с тех пор многое изменилось: их дом снесли, и они
получили квартиру в другом микрорайоне, на окраине города. Чтобы не
тратить много времени на дорогу, она сменила место работы – благо,
что детский сад, как и школа, входили в комплексную застройку.
Долгое время вид голого поля из их окна угнетал Наташину маму,
которая, перенеся тяжёлый инсульт, вынуждена была уйти на пенсию по
инвалидности, потому часто смотрела на окрестности нового места
жительства в ожидании дочери.
А Наташа вскоре познакомилась с Робертом – высоким красивым
парнем. Познакомилась совершенно случайно, в ресторане, где её
коллега праздновала свой день рождения. Только вошедшая в новый
коллектив, она постеснялась отказаться от беседы с молодым
ухажёром.
Чем же привлекла его внимание, Наташа пытается понять до сих
пор. Они были из совершенно разных социальных слоёв. Роберт привык
если не к роскоши, то к материальному благополучию. Отец его был в
советское время чиновником, не утратив и в новой эпохе своих
привилегий. Можно было бесконечно поражаться строгостью дорогого
интерьера их квартиры, где каждая вещь кричала о том, сколько она
стоит, и что лучше руками её не трогать. Конечно, ведь они с мамой
создавали свой уютный мирок из вещей более дешёвых… А в доме
Роберта царила прямо-таки музейная обстановка, попасть в которую
один раз интересно, но жить в ней, как оказалось, невыносимо.
Роберт будет приезжать на дорогой машине, будет дарить ей цветы,
а конфеты – маме, будет говорить о том, что дочь такой женщины
достойна большего, чем прозябать воспитательницей в детском саду. И
Наташа, не считавшая себя красавицей, использовавшая из косметики
только тушь для ресниц, смущалась его комплементов. Что-то
настораживало её.
Она не знала, что родители Роберта, похвалив сына, уже одобрили
его выбор, ведь такая жена всю жизнь будет верна и вряд ли станет
претендовать на его богатство в случае развода. И ещё мать Роберта
увидела то, чего Наташа не замечала за собой, – она красавица. Пару
консультаций визажиста – и её будущая невестка засияет драгоценным
камнем. Только знать ей об этом необязательно, а то задерёт свой
нос раньше времени.
Не сразу Наташа поддалась на романтичное ухаживание Роберта. Он
никогда не приходил и не звонил случайно. Всё у него было
размеренно. Если обещал приехать к семи, то приезжал именно в семь
и прощался в десять. А Наташа стеснялась спросить, чем он занят
после десяти вечера, ведь путь от их дома до дома Роберта на машине
– не более пятнадцати минут.
Глядя на состоятельного жениха, Наташиной маме хотелось, чтобы
её дочь выбралась из той беспросветной нищеты, в которой они
находились со времен гибели отца. Ирина Викторовна с болью и
сожалением вспоминала счастливые моменты их жизни. Заводной,
жаждущий адреналина, муж был человеком-праздником. Он не мог
усидеть на месте. Будучи инженером на авиационном заводе, он
организовал туристическую группу, которая занялась альпинизмом.
Ирине, как и другим жёнам, время отпуска мужа, когда он уходил в
горы, казалось испытанием нервов на прочность. Но счастливый,
переполненный энергией Иван возвращался, зацеловывал её и дочку, и
Ирина забывала свою клятву – не отпускать его больше от себя.
Только однажды майским днём по телевизору объявили, что группа
альпинистов из десяти человек, среди которых был и её Ваня, попала
под лавину.
