Таких мест в мире больше не было. Эта дотационная страна как две
капли походила на соседние и в то же время абсолютно от них
отличалась. Стоило однажды оказаться в Дагестане, чтобы навсегда
проникнуться его двуличием. Здесь было в порядке вещей объявлять о
региональных успехах на фоне повальной безработицы, говорить о
религии мира и хоронить каждый месяц очередного имама, а сыновей
собирать в леса — к джамаатам. Тут жили самые свободолюбивые
народы, и они же терпели севших на хвост федерального бюджета
чинуш, искренне верящих в их спасительную миссию. Дагестан, южный
край России, был необычайно тёплым, но его чужеродным холодом
обдавало любого иноземца с севера. На его землях веками обитали
мудрые гуманные люди, половина которых числилась в пособниках
экстремистского подполья.
Старшему сержанту внутренних войск Олегу Самойлову запомнилась
архитектура. В оперативных сводках мелькали десятки снимков из
Чечни, Ингушетии и всего Северного Кавказа в целом, но все они
перечеркивались Дагестаном. Его Олег узнавал мгновенно: по
однотипным домам, бедным или богатым, но до тошноты похожим друг на
друга, по узким пустым улицам и по той неведомой атмосфере, которую
не описать сухими рапортами.
Сегодняшнее утро мало чем выделялось среди всех проведённых в
Дагестане за последние пять лет. Разве что не в пример тёплым
летним денькам ранние вёсны отличались нестерпимым холодом. Ледяной
воздух пронизывал даже сквозь бушлат. Свет восходящего солнца был
тусклый, будто сепия, и оттого разобрать мелкий шрифт на бумаге
становилось непросто. Ручка в замёрзших пальцах всё норовила
черкнуть соседнюю клетку — выше или ниже — отметить галочкой
«проверено» другой дом и совсем иную семью. Здесь эта ошибка могла
стоить жизни: своей или, скорее всего, чужой и не сейчас. Каждая
семья хранила в шкафах целые кладбища. Режим КТО официально снят,
но проверка граждан в округе продолжалась третьи сутки. Проезд к
небольшому аулу, ближайшему к лесному массиву, заблокировали
полицейские машины. Чуть поодаль стоял камуфлированный «Тигр», на
котором прибыл отряд Самойлова. Бойцы внутренних войск
рассредоточились по посёлку: по двое с автоматами на концах дороги,
пролегающей между параллельными рядами одноэтажных домов с крытыми
жестяными крышами красного отлива. Ещё две группы по трое шли вдоль
аула, проводя паспортный контроль. Сновал в разные стороны
участковый, время от времени повторяя в громкоговоритель:
— Уважаемые граждане! Покиньте дома для проверки личности!
Паспорта иметь на руках!
Группу, в которой состоял Самойлов, возглавлял командир отряда
капитан Пономарёв: высокий, крепко сложенный мужчина с пробором
тёмно-русых волос, чуть выглядывающих из-под защитной каски.
— Мухаммедовы, значит? — коротко спросил капитан, сверяя
паспорта в руках с двумя дагестанцами, вышедшими за деревянный
забор дома. — Чем живёте?
— Города ежжу, базар, — нервно ответил молодой.
— У нас огород, грядки, — добавил отец. — летом торгуем, а
сейчас сын в магазине подрабатывает. Проблем с законом нам не
надо.
Командир в последний раз бросил взгляд на дом за спинами
жильцов, закрыл паспорта и кивнул стоявшему по правую руку
Самойлову. Заледеневшими пальцами Олег поставил две галочки
напротив фамилий «Мухаммедов». Получились они неровные, как горы
Кавказа.
— Хорошо. — Понамарёв протянул документы. — Ничего
подозрительного вокруг не замечали? В соседнем доме, например.
Одинокая постройка, следовавшая за жильём огородников, была
наглухо зашторена и закрыта. Пустовал дворик: хозяева на досмотр
паспортов не вышли.
— Тихие, — глухо ответил Мухаммедов-старший. — Их здесь не
любят. Вчера младшая в магазин выходила, и всё.
