Глава первая. Молчание &
исцеление.
Детство. Много лет назад…
– Милый, тебе не кажется, что с нас
уже хватит? – женщина попыталась отвлечь водителя от дороги,
удерживая его правую руку на руле.
– О чем ты, дорогая? – немного
рассеянно ответил мужчина, глядя только на дорогу. Он знает, о чем
она говорит, но все равно делает вид, что не понимает.
– О нём! – женщина переходит на
недовольное шипение и оглядывается на заднее сидение.
Мы встречаемся взглядом, и она
вздрагивает всем телом. Быстро отводит свой взгляд и смотрит на
меня уже тайком, в зеркало заднего вида. Какое-то время не решается
заговорить, но потом все же возвращается к разговору.
– Ты понимаешь, что эта бабулька, это
последний его шанс? Я не намерена, больше терпеть это, в своем
доме! – женщина срывается, вновь тайком поглядывает на меня,
но я не реагирую.
Где-то в глубине что-то страшное
впилось в мою грудь. Оно терзает меня, требует выпустить его на
свободу, но я не могу этого сделать. Слишком опасно, слишком
страшно.
– Нина! Что ты такое говоришь?! Он
всего лишь ребенок! Мой, между прочим, племянник! – мужчина
злится, его седые брови сходятся домиком.
Он отвлекается от дороги и
поворачивается ко мне. Дядя Игорь всегда был похож на моего отца,
голубые добрые глаза, усы и коротко стриженые волосы, плотное
телосложение. На висках видна седина, она появилась после смерти
его брата – моего отца. На его лице сочувствие и вина, в последние
дни это выражение появляется постоянно, когда он смотрит на меня. Я
уже знаю, что эта поездка последняя, совсем скоро они избавятся от
меня. Его жена, тетя Нина совсем не похожа на мужа. Младше
его на пятнадцать лет, еще одна искательница легкой наживы. Ей еще
рано быть матерью, если она вообще планирует ею быть, с такой-то
любовью к своему внешнему виду. Когда умерли мои родители, дядя
Игорь взял меня к ним, не посоветовавшись с ней. Возможно, он сумел
бы уговорить жену оставить меня или все решить вместо нее, но он
сомневался. Это было видно по всему: по взгляду, по словам, по
запаху, но больше всего по тому, с каким рвением он пытался
вылечить меня от того, что вылечить невозможно.
– Не бери в голову, малой! Все будет
хорошо, я обещаю! – он улыбается, натянуто и неестественно.
– Да он тебе все равно не ответит!
Молчит как рыба! – фыркнула тетя Нина, поправляя макияж.
– Я бы на тебя посмотрел, если бы в
восемь лет на твоих глазах дикие звери загрызли обоих родителей! Не
удивительно, что бедный ребенок поседел от ужаса. Такое
впечатление, что тебе не знакомо такое слово, как «сочувствие»!
Постыдилась бы, родная! – мужчина дальше занялся ездой, на его
заявление женщина лишь презрительно фыркнула.
Отвернулся к окну, там кругом было
только одно подсолнуховое поле. От желтого цвета рябило в глазах,
пришлось закрыть их и успокоиться. Говорить мне тяжело, особенно с
остальными людьми. Что-то жуткое и отвратительное внутри пронзает
иголками, каждый раз, когда очередной врач, психолог, милиционер,
так называемый целитель, пытается расспросить меня, что произошло
той ночью, когда погибли мои родители. Сам я не могу сказать точно,
что именно тогда случилось. Лишь одно могу сказать наверняка –
никаких диких зверей не было.
Поле закончилось, и мы выехали на
поляну перед захудалым деревенским домиком на опушке, рядом с
лесом. Тетя Нина сразу брезгливо сморщилась.
– И ты, правда, думаешь, что бабулька
живущая здесь, то, что нам нужно? – в ее словах читалась
неприкрытая ирония, но она все же открыла дверь, вслед за
мужем.
– Это наш последний шанс, – ответил
ей дядя, думая, что, находясь все еще в машине, я его не расслышал.
Он лгал сам себе, на самом деле дядя уже давно решил, что опека над
проблемным племянником, не то, что ему нужно. Это все бессмысленно,
мне никто не сможет помочь заговорить. Просто потому, что я не
хочу.
