Предатель. Не вижу нас вместе

— Вы скоро ослепнете, — огорошивает меня гинеколог.

Мои глаза широко распахиваются. Становится жутко холодно. Кажется, словно из меня всю жизнь вытянули. Зато стопы горят, тяжелеют. Даже очень теплое шерстяное платье не греет. Я дрожу так сильно, будто несколько часов простояла на морозе.

Вердикт врача отнимает у меня все силы. Мышцы слабеют, дыхание перехватывает. Если бы я не сидела, то, не сомневаюсь, съехала бы на пол. А так лишь судорожно втягиваю воздух, пытаясь расправить сжавшиеся и начавшие жечь легкие. Обнимаю себя, прикрывая живот руками, словно хочу защитить долгожданного малыша от всех бед. В том числе от сидящей напротив меня за столом “злой” тети. Как Виолетта Павловна может говорить настолько ужасные вещи с непробиваемым выражением лица? Как?! Хотя чему я удивляюсь? Скорее всего, ей приходилось сообщать плохие новости будущим мамочкам множество раз, если судить по седым волосам, затянутым в тугую гульку на затылке. Сколько Виолетта Павловна работает в больнице? Двадцать… тридцать лет? Наверное, она успела за это время совсем очерстветь. Не просто же так у нее настолько строгое выражение лица и поджатые губы, которые кажутся даже тоньше, чем есть на самом деле. Да и белый халат совсем не красит Виолетту Павловну. Наоборот, он делает светлую кожу доктора еще более бледной, я бы даже сказала серой. Пытающийся отвлечься от страшной новости мозг невольно сравнивает гинеколога с гарпией. Может быть, дело в остром клювовидном носе?

Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох и медленный выдох, стараюсь собраться с мыслями. Не скажу, что хорошо выходит. Но точно лучше, чем ничего. По крайней мере, удается сосредоточиться на главном.

— Но… как? Почему? — спрашиваю севшим голосом, округляю глаза. Дрожащими пальцами заправляю за ухо болтающуюся перед глазами прядь темных волос.

Еще пару секунд смотрю на Виолетту Павловну и отвожу взгляд в сторону, не выдерживая бесстрастного выражения лица гинеколога. Сразу же цепляюсь взглядом за деревянную дверь. Она выделяется среди белых стен и, словно магнит, манит к себе, ведь ведет в соседний кабинет с гинекологическим креслом и аппаратом УЗИ. Именно там Виолетта Павловна подтвердила мою беременность. Именно там я расплакалась от счастья. Именно там сбылась моя давняя мечта.

Тогда я даже представить себе не могла, что самый счастливый день в моей жизни приведет к таким последствиям.

У меня всегда были проблемы со зрением. В детстве я носила очки, а сейчас на мне линзы. Но я уже привыкла к этой своей особенности. Свыклась с мыслью, что никогда не увижу мир своими глазами.

Не знаю, что насторожило Виолетту Павловну в моем анамнезе, но как только она увидела в карточке информацию от офтальмолога, сразу направила меня к врачу, который работает в клинике. Мне пришлось пройти несколько малоприятных процедур, и все они привели к тому, что сейчас я сижу в кабинете гинеколога и пытаюсь сопоставить, как моя неожиданная, но при этом невероятно желанная беременность связана с тем, что я могу… ослепнуть.

Господи, а что скажет Демид, когда узнает? Как он воспримет новость о том, что наш долгожданный малыш, может отнять у меня возможность видеть?

Стоит об этом подумать, в голове сам по себе всплывает давний разговор с мужем. Я, словно наяву, слышу голос Демида:

“Не переживай ты так. Не получилось в этот раз, получится в следующий. Тем более, куда тебе рожать? Ты же такая нежная, хрупкая. А ребенок... он для нас необязателен. Разве нам плохо вдвоем? По-моему, мы и так очень счастливы. Лично мне, кроме тебя, больше никто не нужен”.

Понимаю, что Демид просто пытался меня успокоить, чтобы я сильно не переживала из-за неудачных попыток забеременеть. Но в тот момент было безумного сложно слышать его слова. Мне показалось, что муж не хочет этого ребенка так рьяно, как я. А что он скажет сейчас, когда узнает, к каким последствиям может привести моя беременность?