— Я потеряла ребенка из-за твоей
любовницы! — крепче стискиваю ручку черного чемодана, стоя около
двери. Смотрю вдоль кажущегося сейчас бесконечным коридора, который
ведет в светлую гостиную. Помню, с каким наслаждением ее оформляла.
— Я ухожу от тебя.
— Люда, вернись наверх, — муж,
который должен был быть для меня опорой, хочет стать моим
тюремщиком, преграждая путь на свободу. Он настолько высокий и
широкий в плечах, что почти полностью загораживает собой
проход.
— Ты меня не слышишь? Я собираюсь
получить развод, — стараюсь говорить спокойно, даже несмотря на то,
что дрожь волна за волной прокатывается по телу.
Резко становится зябко. Черное
платье с горлом совсем не согревает. Видимо, даже через него
проникает холод, наполняющий черные глаза мужа. Щетина на лице Миши
прилично отросла, делая его похожим на варвара, который собирается
запереть меня в хижине. А если будет нужно, то вовсе прикует к
стене цепями, чтобы я даже не думала о побеге.
— Какой еще развод? — Миша тяжело
вздыхает, ослабляет узел галстука, удерживающий воротник черной
рубашки. — Очнись! Возвращайся в комнату. Тем более, ночь на дворе.
Завтра утром одумаешься и пожалеешь” А пока иди спать, утром все
обсудим на “свежую голову”, — он тянется к чемодану, но я дергаю
его за себя, отодвигая ближе к лестнице.
— Миша, ты слышишь меня? Я не хочу
быть твоей женой! — чеканю каждое слово. — Видеть тебя больше не
могу! — в голосе проскальзывают истерические нотки. Судорожно
вздыхаю, сжимаю пальцы свободной руки в кулак, пытаясь восстановить
душевное равновесие. Но ничего не помогает унять бьющегося с
невероятной скоростью сердца. — Уйди с дороги, — собираюсь
проскользнуть между мужем и стеной, но он словно читает мои мысли и
делает шаг в эту сторону.
— Прекращай истерику! — муж
наступает, поэтому мне приходится сделать пару шагов назад.
Щиколотками врезаюсь в край ступени.
Выставляю руку перед собой, не давая Мише приблизится, за что
зарабатываю недовольный взгляд и поджатые губы.
— Истерику? — мои брови взлетают,
откидываю каштановые волосы назад и впиваюсь взглядом в мужа. — Ты
вообще нормальный? Признаю, раньше я истерила. И не только. Но у
меня была причина: я потеряла своего малыша! Да еще оказывается
из-за того, что твоя любовница меня отравила, — слова отдаются
отголосками притупленной боли в теле. — Сейчас же мое здравомыслие
вернулось. И я отлично соображаю. Поэтому повторю еще раз и
надеюсь, ты меня, наконец, услышишь — я от тебя ухожу, — произношу
каждое слово по-отдельности .
— Как ловко ты избегаешь факта, что
она была твоей подругой. И именно поэтому ты приняла от нее
"травяной чай", — хмыкает муж.
В сердце будто тысячи иголок
втыкается. Становится тяжело дышать. Мысли о Насте засовываю в
самый дальний угол сознания, желая никогда не доставать их оттуда.
Пусть они там сгниют, точно так же, как и она… в тюрьме.
— Это не отменяет того факта, что ты
с ней спал! — срываюсь на крик, изо всей силы сжимая ручку
чемодана.
— И что с того? Хочешь винить меня в
потере нашего ребенка, пожалуйста! Но не забывай — ты все еще моя
жена и ею останешься! — цедит муж сквозь стиснутые челюсти.
— После всего произошедшего я
никогда не буду с тобой! И да, на развод я сегодня подала, —
выплевываю ему в лицо и бросаюсь в другую сторону, но даже шаг не
получается сделать, как Миша хватает меня за руку и дергает на
себя.
Врезаюсь в его твердую грудь. Из
меня выбивает весь воздух. Чемодан, в который я вцепилась,
заваливается набок, оттягивая руку.
Поднимаю взгляд на мужа и понимаю,
что он не варвар. Нет, Миша — зверь, и я попала в его лапы. Он свою
добычу точно не отпустит.
Желудок ухает вниз. Сердце
пропускает удар. Ноги немеют.
