В день моей свадьбы, которую уже
никто не ждал, мне было приказано очистить небо от облаков.
Я с сожалением повиновалась приказу
отца, короля Страны Гор или, как называли её пришельцы из Зелёного
королевства, Менарии.
Облака, скрывающие верхушки горных
пиков, всегда казались мне прекрасными. В чужой стране мне будет их
не хватать. Как и всего прочего, что окружало с детства.
Даже это платье из серебристого
шёлка, в которое сейчас меня торопливо обряжают
девушки-прислужницы, стало казаться мне не таким уж уродливым, как
я считала, увидев его впервые.
И всё же оно мне не шло. Я и так
худая, бледная, хрупкая, как тростинка, а этот оттенок делал меня
ещё болезненнее. Кто сказал, что серебряный идёт к золотистым
волосам? Ах да, моя мама так торопила отца со свадьбой, что на
заказ другой благородной ткани времени не осталось.
Лучшие шелка и бархат, кружева и
атлас мать и сёстры забирали себе. Зачем старой деве Гердарике
такая роскошь, да и не привыкла она менять наряды без разумного на
то повода!
Отчасти они были правы. Я
добровольно отдавала им лучшие ткани, потому что не любила
наряжаться. В нашем королевстве лучше делают доспехи, чем шьют
платья. Менария гордилась армией, выносливостью и силой своих сынов
и дочерей, но не балами или светскими приёмами.
Мы были для соседей дикарями,
горцами, не знающими, как пользоваться десертной вилкой, хотя это
совсем не так.
Но этикет в Менарии и вправду был
донельзя упрощён. Витиеватые речи не ценились, а считались
признаком туманного ума. Вроде бы и знающий человек, а сам не
понимает своей цели.
— Ну как идёт приготовление? — в
комнату с улыбкой зашла королева-мать и окинула меня придирчивым
взглядом. — Герда, ты выглядишь такой статной! Настоящая
повелительница! Твой король будет тобой доволен!
Она улыбалась, как обычно, скромно,
не позволяла себе говорить громко или вести себя так, чтобы
потерять величие в глазах подданных, но я видела, что это всегда
давалось ей с трудом.
Мама была от природы весёлой, её
заливистый смех раздавался под высокими сводами Гранитного замка и
придавал тёмному убранству залов не такой мрачный вид, к которому
все здесь привыкли.
Страна Гор населена суровыми людьми,
здесь непростительна слабость, а веселье допустимо только по особым
поводам. Иногда мне казалось, что мама так и не смирилась с тем,
что отец сам взял её в жёны до того, как их связали брачной клятвой
у Небесного алтаря.
Она винила его в том, что я родилась
семимесячной, мол, Боги прогневались за насилие. Хотя сама
добровольно отдала себя узурпатору, чтобы получить пощаду для
родителей и братьев.
Это была её версия прошлого.
За спиной мамы говорили, что отец
просто пожалел красивую девушку, в которую влюбился заочно по
присланному для сватовства портрету. Потом страна моей матери
отказалась от данного горцам слова и решила заключить союз с другим
государством. Менарийцы такого не прощают даже близким друзьям.
Здесь свои понятия о чести и данном
слове. А армия горцев по праву считается одной из самых сильных в
Затерянном свете. Сильных. Но не многочисленных.
— Ваше величество, — сделала я
книксен в знак почтения в золотому венцу, украшающему светлую
голову матери. — Подарите мне свой благословение.
— Ты знаешь, оно всегда с тобой, моя
дорогая, — на этот раз улыбка матери стала шире. На щеках, почти не
тронутых морщинами, появились ямочки. — Выйдете все вон, мне надо
переговорить с дочерью наедине.
Мама посерьёзнела и дважды хлопнула
в ладоши. Прислужницы, кланяясь и пятясь, быстро
удалились.
На городских башенных часах пробило
семь часов. Испуганное вороньё с карканьем и хлопаньем крыльев
пронеслось мимо зарешеченного окна.
— Ох, — побледнела мама и присела в
кресло, сделав знак, чтобы я повернулась и показала платье. Везде
ли безупречно, всё ли прилично и в то же время торжественно. — Не
садись, помнёшь раньше времени. Принесение клятв сегодня за три
часа до полудня.
