Мы лежали в одной постели.
Обессиленные, утолившие жажду, которая уже через несколько дней
снова даст о себе знать.
Чужой муж и чужая жена.
Эсмонд из рода Светлого Гарольда,
муж сестры покойной королевы Вудстилла, и я, её величество
Гердарика, бывшая принцесса Менарии, а ныне мать троих королевских
отпрысков.
— Гердарика, — мягко произнёс мой
любимый и погладил меня по волосам. Он обожал играть с моими
светлыми длинными прядями, пропуская их через пальцы, как через
сито. — Нам пора начать действовать.
Обычно мне нравилось смотреть на его
мужественное лицо и молчать. Но не сегодня.
— Время ещё есть, — ответила я
беспечно и улыбнулась, пристально глядя в его светло-зелёные глаза.
Они по-прежнему были такими же молодыми и ясными, как и в тот день,
когда мы впервые встретились у алтарного камня.
Тогда, ещё в моей стране, я гадала,
каков будет мой муж, всесильный король соседней страны, решившийся
посвататься к старшей дочери короля Страны Гор. Почти старой деве,
умеющую лишь управлять погодой.
Бесполезной.
Никто не верил в моё замужество, тем
более когда младшие сёстры одна за другой вышли замуж и родили
мужьям здоровое потомство. И тут мне повезло.
Правда, будущий супруг уже дважды
овдовел, но что значат его преклонные годы, полнота и небольшая
хромота перед возможностью укрепить связи между королевствами и
сбыть с рук залежалый товар?!
Ненужную дочь, рождение которой
стало большим разочарованием для моих родителей и бабушки по
отцу.
— Скажи мне, Эсмонд, почему мужчины
никогда не радуются дочерям? Разве мы не можем стать достойными
королевами?
— Ты о Хельге? Она чудесная
маленькая девочка и очень на тебя похожа.
И почему мужчины всегда говорят то,
что, как они думают, мы хотим от них услышать? И никогда не
угадывают?
— Не похожа. В нашем роду не было
рыжеволосых. Хельга особенная, не такая, как другие.
Лишь одна я знала, насколько это
правда. Остальным же в моих словах чудилась лишь гордость матери за
свою дочь.
Я не смела открыть правду о её
божественном происхождении, а была уверена, что в ту ночь в
Анкильда вселился Бог, никому.
Даже Эсмонду, который за все годы
совместной борьбы и нашей запретной любви доказал, что достоин
моего доверия.
— Она вырастет красавицей, — кивнул
он и, мягко отстранив меня, начал одеваться. — Ты уверена в
поддержке лорда Фармана? И что король ничего не подозревает?
Время близилось к рассвету, луна
скоро закатится, чтобы появиться снова, когда солнце устанет сиять
и решит, что сделало достаточно для укрепления своей власти.
— Он слишком увлечён новой
фавориткой, обещавшей подарить ему очередного сына, — ответила я,
чувствуя, как в груди растёт Тьма, требующая человеческих
жертв.
Констанция. Светловолосая овечка с
розовыми губками. Её крепость и твердыня добропорядочности пала
перед настойчивыми ухаживаниями стареющего короля. И, разумеется,
открывающимися перед её семьёй перспективами.
Интересно, что она чувствовала,
когда ложилась в постель мужчины, годившегося ей в деды?! Жалела ли
о том, что её невинность достанется пышнотелому развратнику,
желающего лишь обрюхатить очередную «розочку»?
Впрочем, скоро они все поплатятся,
что решили отодвинуть моих сыновей от трона.
Но это сейчас, а ещё недавно, у меня
были надежды разрешить всё миром.
***
С той поры, как Анкильд открыто
объявил мне, что больше не желает видеть подле себя королеву из
чужой страны, минуло полтора года.
Продлить ультиматум удалось лишь
потому, что мой муж по истечении полугода после откровенного
разговора занемог и был близок к смерти.
Поговаривали, что в этом моя вина,
но, к сожалению, это было не так. Я молила Богов, стирая колени о
каменную кладку пола, чтобы они дали мне больше времени. И получила
ответ.
