– Аглая, иди сюда, помоги мне.
– Сейчас, минуту, – отозвалась я, даже не обернувшись на голос
матери. Вместо этого крепче вцепилась в подоконник, напрягая и так
донельзя сконцентрированное на единственном объекте зрение.
Машина Артура.
Черный как крыло ворона автомобиль едва заметно покачивался,
выдавая с головой, чем же занимаются те, кто находится внутри.
Конечно, можно было бы предположить, что он и его новая пассия –
длинноногая рыжеволосая нимфа – решили помериться силой и раскачать
машину просто так, но верилось в подобное с трудом. Даже до дома не
дотерпели…
Я перевела взгляд на темное окно особняка напротив. Второй этаж,
угловая комната. Его комната. Сколько раз я пробиралась туда, чтобы
просто окунуться в его мир – не счесть. А потом уходила, заметая за
собой следы, потому что дочери прислуги нечего делать в спальне
сына хозяина.
– Аглая! – мягкий голос мамы звенел от нетерпения.
– Да, сейчас.
Я задернула занавеску и, стараясь скрыть понурый вид, вышла из
своей крошечной комнаты.
Мама сидела в большом мягком кресле, подшивая подол белоснежного
тюля из органзы, и, увидев меня, застыла с иголкой в руках.
– Что случилось?
– А что случилось?
– У тебя глаза красные. Почему?
– Так первый час ночи, мам, – я вымученно улыбнулась. – Спать
давно пора.
– Именно, пора, а тебя не дозовешься. Помоги повесить, – мама
поднялась с кресла и встряхнула ткань, расправляя складки. –
Смотри, какую красоту нам Инна Алексеевна отдала. Правда,
длинноваты были, пришлось подшивать.
– А чего вручную? Машинка же есть.
– Так игла сломалась. Завтра поеду в город, куплю все
необходимое, список уже составила. Табурет возьми. Да не этот, этот
качается. Другой бери.
Я машинально взяла второй стул и поставила к окну, машинально
взяла из рук мамы тюль и так же, не думая, что делаю, принялась
цеплять крючки в кольца.
Увиденная во дворе картина продолжала стоять перед глазами. Вот
зачем смотрела, глупая, первый раз такое, что ли? Знала же, что
будет неприятно, знала… и все равно смотрела.
Каждый день наблюдаю за ним: как он выходит утром из дома –
подтянутый и гладковыбритый, как садится в свою супернавороченную
машину, направляясь в универ. Как приезжает потом: иногда когда
заканчиваются занятия – в четыре часа дня, но чаще много позже. За
полночь. Порой не один. Бросает машину прямо во дворе, не
затрудняясь загнать в гараж, уводит свою подружку в нутро спящего
дома. А примерно через час к воротам подъезжает такси…
Он никогда не оставляет своих девушек на ночь, всегда отправляет
домой, и я была рада такому раскладу.
Значит, у них ничего серьезного.
Значит же?
Хотя какая разница, что там у него за отношения, мне все равно
ничего с ним не светит. Потому что я – дочь прислуги, живущая в
гостевом доме на территории их огромного участка, потому что он –
сын обеспеченного человека. Он даже не замечает меня, хотя я сама
стараюсь не так часто попадаться ему на глаза. Кажется, что если он
решит вдруг посмотреть на меня внимательнее, то обязательно все
поймет. Увидит, что я глубоко и отчаянно безответно влюблена в него
с тринадцати лет.
Сначала казалось – глупости, пройдет. Просто он вот такой –
красивый, холеный, флегматичный и ужасно загадочный. Словно граф
Дракула в современных реалиях. Через юношескую влюбленность "не в
того" проходят все, только вот я лелею свои глубоко спрятанные
чувства уже пять лет.
Я могу безошибочно рассказать все его привычки: что любит на
завтрак, какую фирму одежды предпочитает, какую музыку слушает и
даже каких выбирает девушек. Таких же красивых и слепяще-ярких, как
он сам. Он не меняет их ежедневно, но и явно не из тех, кто отдает
свое сердце один раз и на всю жизнь одной.
