Откинувшись на спинку компьютерного
кресла, я посмотрела в потолок и протяжно завизжала.
Я не могу так больше жить! Мои силы
иссякли, а нервы истончились, как дешёвые носки от стирки.
— За что мне это всё, а, матушка
Вселенная? — я бросила жалобный взгляд в окно, за которым виднелось
звёздное небо, и театрально зарыдала.
В окне отразилось моё скорченное
лицо, похожее на морду шарпея. И я в ту же секунду, будто
знаменитость подловили папарацци, выпрямилась, смахнула выступающие
капельки слёз и выключила злосчастный компьютер, который не
сохранил мою проектную работу.
— И пофиг, — пнула эту железяку
эпохи динозавров. Пожалела, конечно, поскольку удар принёс боль. Но
эта боль ничто по сравнению с тем, как Ларка Педровна линчует меня
своим очкастым взглядом перед всем отделом маркетинга. Я уж молчу о
том, с какой интонацией она будет вдалбливать мне завуалированные
изречения о никчёмности и неспособности справиться со своими
должностными обязанностями.
— Вот если бы я смогла всё изменить,
— бормочу себе под нос, накидывая на плечи оранжевую олимпийку. —
Прожить более значимую жизнь, а не дни офисной крыски на
побегушках, — отбиваю неумелую чечётку на ступенях, направляясь в
круглосуточный магазин, где меня покорно ожидают мои любимые
шоколадные вафли. — Стать важной и, может, великой, — от последней
мысли пробегает холодок под кожей, но я списываю это на прохладный
ночной ветер.
На дворе стоит лето, а всё равно так
зябко. Вот накоплю денег и уеду из этой северной серости в тёплые
края, ближе к морю. Хотя в связи с последними событиями, связанные
с землетрясениями, везде может подстерегать опасность. Так что
красивая обложка — не гарант счастливой и беззаботной жизни. Вот,
например, Бали. Многие считают, что этот дивный остров,
предназначенный для райской жизни. А на самом деле там вовсю
процветает преступность. Красиво, вкусно, но с «изюминкой». Как,
впрочем, и во многих местах.
Огибаю перекопанные участки дороги
под песню «Sweater Weather». И, не успев наступить на тротуар, как
на меня нападает какая-то шальная птица. Сперва не успеваю её
разглядеть, поскольку она больно цепляется своими когтищами за мои
волосы и начинает их драть, как пожухлую траву на лужайке.
Я кричу, машу руками, пытаясь
отбиться. Но птица не сдаёт позиции и пытается разукрасить моё
лицо, целясь своим когтем мне прямо в глаз.
Я отбиваюсь ещё яростней. Мне
слишком дорого моё лицо. Знало бы это пернатое чудовище, сколько я
трачу на уходовую и декоративную косметику, лопнула бы от зависти.
А ей бы точно не помешало посетить салон красоты. Воняет от этой
птички жутко, будто она спит в собственных испражнениях. Да и
маникюр пришёлся бы кстати. Вон какие когтища крючковатые и
грязные.
Я машинально отступаю, продолжая
отбиваться, и не замечаю, как земля уходит из-под ног. Сперва я
лечу, пытаясь в темноте за что-нибудь ухватиться, а потом с глухим
звуком прикладываюсь обо что-то твёрдое.
Падение выбивает из меня не только
сознание, но и, похоже, вместе с ним дух.
Первое, что я почувствовала, когда
начала приходить в себя — мягкое обволакивающее тепло, от которого
по телу разлилась нега. В последний раз я так чувствовала себя у
бабули в деревне. Помню, что тогда, как, впрочем, во все каникулы,
я ночевала на летней веранде. По шиферу стучал мелкий ненавязчивый
дождь. Игривые лучи солнца украдкой заглядывали в окно. А из
коридора доносился запах молока, клубники и бабушкино ворчание на
деда. Всё это сочетание навевало уют и нежелание вылезать из-под
мягкого тёплого одеяла.
Сейчас я ощущаю то же самое и более
того, чувствую себя как никогда отдохнувшей. Всё, что мне сейчас
остаётся — сладенько потянуться и повернуться на другой бок, чтобы
продолжить просмотр сна о диком голубе с когтищами, как у
птеродактиля.
