Закат. Солнце отливало багряным золотом, воспламеняя огненную
шевелюру Дженевьевы. Внезапный порыв северного ветра растрепал
курчавые локоны непослушных волос. Грациозным движением изящной
руки Джи поправила выбившиеся прядки. Не отрывая пристального
взгляда от таинственной точки в зардевшейся закатом дали,
Дженевьева подошла к борту прогулочного катера
и схватилась за перила обеими руками. Зелёные глаза
девушки потемнели, в них появился тот самый отблеск —
изумрудный, холодный, появляющийся в те самые моменты, когда
она чувствовала нечто необъяснимое. Нечто, что вызывало прилив
адреналина и учащённое сердцебиение. Нечто, что наполняло её
сущность трепетом, ожиданием неизбежного и тревогой. Одно она
знала точно — причина, будоражащая все её существо, сейчас
находится там — на берегу, по ту сторону
Гудзона.
— Джи, с тобой всё хорошо? — обеспокоенным тоном
поинтересовалась её лучшая подруга Натали: — Вид у тебя
странный…
— Ах, да. Да, всё отлично… Просто… Просто немного
задумалась, вот и всё. — с улыбкой ответила Джи,
удивлённо уставившись на свои впившиеся в перила
пальцы.
Испуганно спрятав руки за спину, рыжеволосая девушка нехотя
отвернулась от таинственного берега и подошла ближе
к подруге.
Друзья называли её Джи. Так она всем и представлялась.
Только особо приближенные знали её полное имя — Дженевьева.
Она всегда считала, что кем бы ни были её родители, они имели
весьма странное чувство юмора. Иначе, как можно было обречь свою
единственную дочь на детство, полное насмешек,
на детство, с гарантированным членством в клубе
«Белых ворон». К сожалению, она так и не смогла
узнать все обстоятельства своего рождения. Родители погибли
в автокатастрофе, когда она была ещё совсем крохой, оставив
единственной дочери в наследство квартиру в центре
Манхэттена и деньги в трасте, которыми временно управляла
её тётя Анджела.
— Ну что, готова покорить этот Титаник и запечатлеться
на самом краешке кормы? — с весёлым смехом Натали
настойчиво потянула Джи за руку, не давая никаких шансов
на отступление.
— Если только меня сзади будет обнимать красавчик
Лео. — парировала Дженевьева.
— Ха-ха, как только выберется из сетей очередной
красотки. Рич пока его подменит. Он блондин, тоже любит тигров.
— Хм… И на этом всё сходство, к сожалению.
Ну что ж, будем переписывать историю. А точнее, снимать
своё кино… Не Титаник, а Зефир…
Заливаясь смехом подружки, ловко балансируя на шпильках
по борту качающегося на волнах катера под названием
«Зефир», присоединились к друзьям, уже занятым загрузкой
в интернет — пространство очередных селфи с видом
на Статую Свободы.
Солнце уже совсем закатилось за горизонт, оставляя
гранатовые отливы на тучах над чертой залива. Заискрилась
Венера, нетерпеливая предшественница ночной мглы. Ещё полчаса назад
едва заметный на небосводе бледный лунный диск теперь горел
жадным бриллиантовым холодом, подсвечиваемый солнечными лучами
с обратной стороны Земли. «Зефир» возвращался в порт,
рассекая пенистые, тёмные воды Гудзона. Лунный свет отражался
в танцующих волнах, заманчиво мерцая и приглашая
в дорогу. Город засиял миллионами огней, превратившись
в миниатюрный Млечный Путь со своим гравитационным
полем — нескончаемым людским потоком, чёрными дырами —
норами подземки, метеоритным дождём — везде снующими жёлтыми
такси, рождением новых звёзд и угасанием старых.
Джи не терпелось поскорее выбраться на берег.
В этот раз она решила довериться своей интуиции
и разобраться в том, что так сильно будоражит её
естество — в чём причина. Неужели с ней что-то
не так. Она всегда ощущала себя другой, не такой как все.
Ей всегда казалось, что она воспринимает окружающий мир иначе,
не как все остальные — глубже, ярче, красочней, вкусней,
ароматней. Быть может, ей всё это только кажется. И эти
странные приступы тревоги… Возможно, ей даже следует обратиться
за помощью профессионала-психолога.
