- Зачем вы это сделали? – Спросила Диара через несколько минут,
точно уверенная, что Граций их теперь не слышит.
- Может быть, потому что мне действительно не нужна другая
работница? – Насмешливо, как ей показалось, ответил Эурелиус. Она
внимательно присмотрелась к нему. Глаза смотрели как обычно
холодно. Вот только в них появилось какое-то новое выражение, и она
не могла определить, какое.
- Не настолько, чтобы из-за меня наживать себе врагов, -
невесело усмехнулась Диара.
- А это уж, позволь, решать мне.
Вот и всё. Разговора не получилось. Ну хотя бы, по крайней мере,
она поняла, что бояться травника неразумно, когда на свете есть
такие люди как Граций, которые к тому же почему-то излишне в ней
заинтересованы. Диара вздохнула, и вздрогнула, услышав:
- Если Граций посмеет угрожать или проявлять какой-то интерес к
тебе – сразу рассказывай мне.
Она совсем забыла про присутствие травника, занятая своими
мыслями. Интересно, что это сейчас – собственнический интерес
хозяина к своей рабыне и по совместительству ценной работнице
или…Что или, она даже и не могла вообразить.
- Пытаешься понять, почему я защитил тебя от стукача Его
Величества? – В который раз словно прочитал её мысли Эурелиус.
Диара осторожно улыбнулась, несмотря на всё отчаянье ситуации.
Грацию правда, пошло бы куда менее приличное прозвище, но эти мысли
она лучше оставит при себе. Поэтому она осторожно кивнула. -
Считай, что мне глубоко неприятны такие люди, которые считают, что
всё можно купить или продать.
- Однако сами вы меня купили, - как-то странно звучали
рассуждения травника на фоне его поступка.
- Мне нужна была ценная работница, - спокойно ответил он. – Но
если ты хочешь – ты вольна уйти – я не держу тебя, только отработай
мне, пожалуйста те деньги, которые я на тебя потратил. - Диара
ошеломлённо воззрилась на Эурелиуса. Неужели он это сказал? Но… Её
предположения и такие замечательные по своей простоте планы побега
в голове просто рассыпались. Взять и уйти? А не ловушка ли это? –
Если тебе, конечно, есть куда возвращаться, - вкрадчивым голосом
заметил он.
- Есть, конечно, я вернусь на родину. Это лучше чем жить здесь
бесправной рабыней, - Она точно верила сама в то, что говорила.
Тогда почему же её слова прозвучали так фальшиво даже для неё
самой. Дома её ждёт только Эдмон, который искал бы её, если бы
знал, где. Да и, наверное, ищет. Но тётка ни за что не скажет.
Самое худшее, что она может для неё сделать – это придумать
какую-нибудь гадость про неё, соврать. Наследства у неё не
осталось, кроме нескольких диалов, но и тех отец не успел положить
в банк. Он витал в облаках, вечно занятый своими изобретениями. И
она не могла его за это винить. Дома на родине у неё тоже нет. Если
бы она вышла замуж за Эдмона, то ей пришлось бы жить либо у его
родителей, пока он занимается в университете, либо вместе с мужем в
студенческом общежитии. Выходит, что и возвращаться то ей некуда. И
травник это откуда-то знает. Но от этого он не станет более приятен
ей. Потому что согласиться с его условиями, значит остаться в его
доме навсегда. Поэтому она отработает эти деньги и уйдёт. Какая
разница куда?
Если ты так любишь твою родину – я тебя не держу, - Диаре
почудилось или его голос звучал устало. – Но ведь возвращаться тебе
некуда. Не так ли?
Ей показалась усмешка на его лице. Или просто показалось… Но это
подстегнуло её, заставив сорваться после этого тяжелого разговора,
после всех приставаний Грация.
- Какая вам разница, есть ли мне куда возвращаться? Вам то до
этого должно быть меньше всего дела!
И тут же замерла, испуганная. Она ждала, что травник накинется
на неё с обвинениями или колкостями, а то и вовсе прикажет
как-нибудь наказать. Не зря же он её купил, но он развернулся и
ушёл. Просто и молча. Она постояла немного в растерянности возле
стола, на котором сиротливо лежала тетрадь с её записями и ещё
мешочек с золотыми рилами. Эурелиус не забрал его. То ли был
слишком богат, то ли знал, что она не украдёт, то ли был уверен,
что в любом случае сможет найти и наказать. Не важно. Вот он, её
шанс. Взять несколько рилов, чтобы отправить письмо Эдмону. А потом
она отработает. И он даже не узнает.
