ГЛАВА 1: ЛЕВИАФАН ПРОБУЖДАЕТСЯ
Хайфа дышала теплой, соленой влагой средиземноморской ночи. Обыденность портового города – крики чаек днем, гудки судов, вечный запах рыбы и дизельного топлива – казалась чем-то нереальным, почти голограммой, спроецированной на сетчатку из другого времени. Здесь, у причала №7, скрытого за щитами временных сооружений и молчанием вооруженной охраны, реальность была иной. Густой, почти осязаемой, пахнущей озоном и холодной сталью.
Силуэт «Левиафана» поглощал свет редких технологических огней, установленных по периметру зоны отчуждения. Не черный – скорее, цвет пустоты между звездами, аномальный провал в текстуре ночи. Его обводы, созданные не столько для скорости, сколько для растворения в океанской толще, казались вызовом геометрии, порождением сумрачного компьютерного гения, одержимого идеей невидимости. Шум города сюда почти не долетал, заглушенный специальными барьерами и легким, но настойчивым гулом вспомогательных систем субмарины, похожим на дыхание спящего титана.
Капитан Ари Коэн стоял на узкой, облицованной композитными панелями палубе у основания рубки. Ветер с моря, несущий фантомные запахи далеких портов и гниющей органики глубин, шевелил его коротко стриженные волосы. Он не смотрел на городские огни – радужное пятно размытых обещаний на горизонте. Его взгляд был обращен вовне, в черноту моря, туда, где начинался их путь. В его руке был зажат маленький металлический цилиндр – не сигарета, нет, курение было исключено, скорее, тактильный якорь, привычка пальцев, ищущих опору в пустоте неизвестности.
Миссия. Слово пульсировало в висках глухим ритмом работающих насосов где-то внизу, в чреве зверя. Карты. Пожелтевшие листы с готическим шрифтом и безумными символами, извлеченные из пыльного забвения где-то в предгорьях Анд. Нацисты. Антарктида. Тибетские манускрипты. Теория Полой Земли как прикрытие для чего-то… иного. Контакт. Нечеловеческий разум. Все это звучало как сценарий дешевого фильма категории B, прочитанный пьяным конспирологом. Но карты были пугающе точны в своей земной части, той, что касалась подводных течений и рельефа дна у Земли Королевы Мод. А «Аненербе» действительно копалось в Тибете. И база в Новой Швабии – не миф. Слишком много совпадений, чтобы отмахнуться. И вот – «Левиафан», пик израильских технологий, воплощенная паранойя нации, вынужденной всегда ждать удара из тени, отправляется проверять бредни мертвых фанатиков. Или не бредни. И этот вопрос был хуже всего.
Призрак лейтенанта Амитая мелькнул на периферии сознания – улыбающийся, молодой, за секунду до того, как отсек заполнила вода и крик. Прошлая миссия. Провал, который отчеты назвали «непредвиденными обстоятельствами», но для Коэна он навсегда остался шрамом на душе. Он не мог позволить этому повториться. Не с этим экипажем. Не с «Левиафаном». Этот стальной кит стоил как годовой бюджет небольшой страны, и дело было не только в деньгах.
– Ари? Все системы ‘го’. Давление в норме. Периметр чист. – Голос Йоава Раза, первого помощника, прозвучал из интеркома рубки, лишенный обычного сарказма, почти механический. Йоав, со своей вечной циничной усмешкой и блестящим умом, был одним из немногих, кому Коэн доверял почти как себе. Почти. – Понял, Йоав. – Коэн сделал едва заметное движение, словно стряхивая с плеч невидимую пыль воспоминаний. – Начинаем протокол погружения. Отдать швартовы. Он не стал дожидаться подтверждения. Повернулся и шагнул к прямоугольному вырезу люка, ведущего вниз. Металлическая лестница уходила в полумрак, подсвеченный тусклыми светодиодами. Воздух внутри был другим – плотным, кондиционированным, с металлическим привкусом и едва уловимым запахом перегретой электроники. Шаги гулко отдавались в тесном пространстве. – Закрыть верхний рубочный люк, – бросил он в микрофон ларингофона, закрепленного на горле. Тяжелая крышка над головой с гидравлическим шипением пошла вниз, отсекая последний лоскут ночного неба. Щелкнули замки. Теперь они были одни. Заперты в стальной капсуле, несущей на борту оружие, способное стереть с лица земли небольшой город, и экипаж из ста двадцати душ, отправляющихся на встречу с чем-то, что не укладывалось ни в одну военную доктрину. Коэн спустился в центральный пост. Здесь царил полумрак, оживляемый лишь светом многочисленных экранов и индикаторов. Люди сидели на своих местах, их лица были сосредоточены, движения выверены. Тихий гул вентиляции и жужжание электроники создавали почти медитативный фон. – Глубина десять метров, – доложил акустик. – Идем по курсу ноль-девять-ноль. Внешних контактов нет. Только… легкий шум на сверхнизких частотах. Не идентифицирован. Вероятно, геологическая активность. Коэн кивнул, усаживаясь в командирское кресло, которое ощущалось продолжением его собственного тела. Легкий шум. Конечно. Впереди их ждал только шум. Шум льдов, шум глубины, шум безумия, вмерзшего в антарктический шельф. Он посмотрел на главный экран, где зеленоватая сетка гидролокатора рисовала картину подводного мира. Пустота. Пока пустота. «Левиафан» беззвучно скользил в темную воду, унося свои секреты и своих пленников в бездну.
