Исповедь одного сталкера
«Птицееды являются облигатными (строгими) хищниками. Вопреки названию, их пищеварительная система не рассчитана на постоянное питание мясом (птицей). Основу рациона пауков-птицеедов составляют насекомые или более мелкие пауки»
из «Википедии»
«Всё устарело, всё в паутине»
из дневников
Она могла убить одним взглядом. Зная об этой своей способности, она редко смотрела собеседникам в глаза, а на музыкальных фотосессиях отводила взгляд от объектива, демонстрируя свой красивый аристократический профиль. Её глаза, при дневном свете сверкавшие нефритовыми вспышками, завораживали даже её саму, так что она нечасто смотрелась в зеркало, боясь, что, подобно Нарциссу, навсегда прикипит к своему отражению.
Но пугало её не только это – в ней было что-то паучье. Едва уловимое, оно читалось в её тёмных, с вдовьим пиком, волосах, которые она, стесняясь их кудрявости, постоянно разглаживала, в выборе одежды, преимущественно чёрной – и её любви к мёртвым птицам, фотографии которых она коллекционировала, сама не понимая назначение этой коллекции. Даже от её имени веяло чем-то таинственно-лесным, как от заросшей папоротником, обделённой солнечным светом чащи, где руки сами собой начинают отряхивать одежду.
Раньше, подобно всем мелким паукам, она охотилась на сплетённую ею паутину сетевого образа, куда, хоть и в больших количествах, попадалась, в основном, всякая мошкара, – но после не очень удачной линьки (слинял её парень, оставив по себе пограничное расстройство личности), став полноценным птицеедом, она, под предлогом записи альбома, зарылась в норку, где, сама того не зная, ждала теперь жертву покрупнее.
Ей оказался он, студент-недоучка, променявший синицу в руках (выбранный им, вернее, приютивший его, пролетевшего со вступительными экзаменами в остальные ВУЗы, творческий институт сулил разве что средне-паршивую работёнку копирайтером или школьным учителем) на вечно упархивающего от него журавля музыкального успеха.
Очаровательно потерянный, он и сам напоминал птицу, вернее, птенца, выпавшего из гнезда и мучительно не понимающего, кто он – просто цыплёнок или будущий горный орёл.
Сходство это усиливало и его субтильное, с узкими плечами, тело, удивлявшее, однако, развитой мускулатурой всех, кто видел его без футболки, и гибкие, осматривающиеся повороты головы, которые он, идя по ночной безлюдной улице, совершал перед тем, как начать подпевать музыке в наушниках.
Но в ту ночь, возвращаясь из его любимого антикафе (расположенное на последнем этаже старомосковского бизнес-центра, оно напоминало пространство за большими городскими часами, где он, вместе с другими белыми воронами этого мира, каждый вечер раскладывал на шестерёнки часовой механизм мироздания и просто наслаждался особенно ощутимым здесь цайтгайстом), он только слушал – в ушах звучали рекомендации «Яндекс Волны». Слушал не особо внимательно, паря в облаках своих мыслей – пока не заиграла её песня. Мрачно-циничная, но при этом нежно-акустическая, она обдала его, бредущего по ночной майской стыни, приятным теплом, и он как-то заговорщически, словно бы считав одному ему адресованный намёк, улыбнулся.
Как и любой другой птице, ему нравились черви, пусть даже обгладывающие мёртвое тело излишне самоотверженной лирической героини, и, зайдя в деливший его пеший маршрут на две равные части «KFC» (голодный и уставший, он не увидел в этом ничего каннибалистического), желая получить добавки, он открыл её карточку на «Яндекс Музыке» (верная своим принципам, она, синевоволосая, похожая на Мальвину, смотрела куда-то в сторону), а затем, немного разрыхлив интернет-почву, – её профиль в «ВК».
Бросок был столь же мгновенным, сколь и сокрушительным. «Влюбился», – понял он, но, зная, насколько мимолётными бывают чувства к сетевым нимфам, он тут же унял своё сладко ёкнувшее сердце, напомнив себе, что сейчас не в том положении, чтобы в кого-то влюбляться – вся его жизнь напоминала избушку на курьих ножках, которая исправно пропускала день ног и готова была вот-вот рухнуть в кредитную яму.
