Я стою перед ним в майке на одно
плечо и коротких шортах, за которые бабушка отходила бы меня по
самому мягкому месту. Как раз за то, что оно не очень-то прикрыто.
Держу в одной руке елочный шар, в другой — кружку с глинтвейном.
Волосы собраны в небрежный пучок, ноги сунуты в вязаные гольфы с
помпонами.
На весь дом гремит ритмичная музыка.
В камине потрескивают дрова. С кухни тянется аромат яблок и корицы.
А за окном хлопьями сыплет снег. Максимально уютная атмосфера в
преддверии Нового года. За исключением его…
Голубые глаза под низкими бровями
начинают дырявить меня невидимыми иглами. Губы в окружении
ухоженной щетины сжимаются до размера тонкой полоски. На лбу
углубляется вертикальная складка. Он в ярости, и это еще мягко
сказано.
Высокий, впечатляюще крепкий и
ледяной.
От одного лишь его взгляда я не могу
пошевелиться.
И хотя нас разделяет половина
просторного холла, ощущение, словно я в миллиметре от него.
Задавленная его сосущей энергетикой, медленно превращаюсь в
букашку.
— Ты кто? — со скрипучей
безжалостностью обращается он ко мне.
Я аж дар речи теряю. До чего же
колючие эти льдинки вместо глаз.
— Это вы кто? — все же смелею под
легким градусом пряного напитка.
— Хозяин дома, — сурово и
безапелляционно.
А вот это неожиданно.
Я хмурюсь, глядя на него
скептически. На грабителя точно не похож. Уж слишком хорошо одет, и
весь холл пахнет его дорогим парфюмом. Да и сумел же он как-то
открыть ворота и парадную дверь, не активировав сигнализацию.
Значит, имеет ключи.
— Судя по всему, — начинаю я искать
объяснение произошедшему, — вас не поставили в известность. Видите
ли, я арендовала этот дом у хозяйки. До третьего января, — уточняю
сразу все свои права.
— А хозяйку не Олей зовут?
— Ольга Сергеевна.
Он вдруг усмехается. Дерзко и
язвительно.
Ногой откатывает от себя чемодан на
колесиках, достает из кармана заснеженного полупальто мобильник и
выискивает чей-то номер.
Мы оба молча ждем, когда отзвучат
нудные гудки, но на звонок никто так и не отвечает. Повторять
дозвон он не намерен, поэтому опять переключается на меня.
— Договор аренды, — требует, не
постеснявшись сделать призывающий жест пальцами, будто я просто
обязана немедленно вложить в его руку документ.
И вот как теперь доказать, что я в
самом деле арендовала этот крутой особняк на целых пять дней?
Договора-то у меня нет! Неужели развод?
— Минутку. Я позвоню Ольге
Сергеевне.
Возвращаюсь в гостиную, по пути
оставив игрушку у наполовину наряженной елки, а кружку — на
кофейном столике.
«Хозяин» следует за мной. Окидывает
развешанные по дому гирлянды и венки раздраженным взглядом и,
расстегнув полупальто, усаживается на диван. Ни разуваться, ни
раздеваться он не собирается. Стискивает зубы и устало откидывается
назад.
Чувствую себя не в своей тарелке.
Похоже, хозяева аренду дома не согласовали, а мне теперь что
делать? У меня же планы!
Набираю контакт «Ольга Особняк НГ» и
слушаю монотонные гудки, после которых автоответчик предлагает мне
оставить сообщение.
— Ерунда какая-то… — Настроение
медленно сходит на нет.
Беру пульт и выключаю музыку,
которая меня уже не спасет. От возникшей тишины аж закладывает
уши.
Поднимаю глаза и вижу, что «хозяин»
опять на меня пялится. Но теперь с нетерпением, когда же я освобожу
помещение, забрав с собой все свое барахло.
— Слушайте, я в самом деле
арендовала этот дом. Договор мы не заключали, потому что Ольга
Сергеевна сдала его вдвое дешевле, чем сдаются аналогичные
варианты…
— Сколько ты отвалила? — спрашивает
почти сдержанно.
— Семьдесят пять тысяч.
Дергает уголком губ. Я и сама знаю,
что за такой особняк в Новый год это сущие копейки.
— Говори свой номер, я переведу.
Вот так просто, как будто семь
рублей.
