– Неужели вы не понимаете, что это нужно в первую очередь вам самим! Не учителям, не родителям, не еще кому-то! А вы домашние задания не выполняете, постоянно списываете друг у друга, копируете ошибки, на уроках не слушаете…
– Так ты объясняй нормально, – раздался голос с последней парты. – А то никто ничего не понимает.
Это было сказано будто бы в никуда, но в то же время достаточно громко, чтобы математичка наверняка услышала. И она, конечно, услышала. Прервала свою гневную речь и велела:
– Соловьев, выйди из класса.
– Никуда я не пойду.
В классе повисла тяжелая тишина.
Мисс Дони не стала дальше пререкаться с ним. Она взяла со стола телефон, набрала номер и, дождавшись ответа, проговорила, глядя в дальний угол класса:
– Елена Александровна, заберите, пожалуйста, Соловьева. Да, он опять урок срывает.
В полном молчании прошло несколько томительных минут. Наконец в коридоре процокали каблуки, хлопнула дверь, и на пороге появилась наша классная.
– Соловьев, собирай вещи и на выход, – велела Елена Александровна, обойдясь без приветствий и долгих разговоров. Наверное, ее тоже сорвали с урока, и она торопилась вернуться в оставленный без присмотра класс.
Елену Александровну Соловьев ослушаться не посмел, нехотя поднялся, покидал учебники с тетрадями в рюкзак и медленно прошествовал к двери, провожаемый взглядами всего класса. Я тоже смотрела ему в спину, привычно удивляясь, какой он высоченный, уже, наверно, под метр девяносто. Давно обогнал по росту всех парней, а о девчонках и речи не идет. Говорит, что мама с папой высокие. Да я и сама знаю, много раз видела его родителей, мы с ним с детского сада знакомы…
– Записывайте тему сегодняшнего урока.
Избавившись от раздражающего фактора, Мисс Дони резко свернула нравоучения и вернулась к алгебре. Объясняла она и правда довольно непонятно, в этом Соловьев абсолютно прав. Неправ он в другом. Я считаю, нельзя так общаться с учителем: предъявлять претензии во время урока и называть на «ты», пусть даже не обращаясь напрямую. Не разобрался ты в чем-то, подойди после урока, попроси помочь. Лично я всегда так делаю, поэтому проблем с математичкой не имею. Человек-то она хороший, только учитель неважный. Но как я где-то прочитала: хороший человек не профессия. И ладно еще, если бы была молодая – можно оправдать недостатком опыта. А она почти на пенсии!
Уроков с Мисс Дони у нас много, по два каждый день, потому что класс математический. Я не очень-то в него хотела: не люблю математику и все с ней связанное, но выбора не было. С самой началки я попала в сильный класс, и при переходе в среднюю школу он стал математическим. Наша первая учительница вела подготовку к школе, поэтому и ее мы знали с детского сада. Она же настоятельно рекомендовала остаться именно в математическом классе, чтобы сохранить сложившийся коллектив, и все родители, конечно, последовали ее совету. Мы тоже в целом были не против: успели если не сдружиться, то привыкнуть друг к другу.
В следующий раз выбор встал после шестого класса. Родителей созвали на собрание, где директор школы торжественно объявила, что надо выбрать дальнейшее направление учебы. Вариантов предлагалось пять: медиакласс, математический, химико-биологический, кадетский и общеобразовательный для неопределившихся.
Я сразу решила в медиа пойти: гуманитарные предметы мне ближе. Сочинения хорошо пишу, их даже на конкурс отправляли. Меня даже не смущало, что мои одноклассники практически в полном составе собирались в математический. Да, жаль было расставаться, но я же не в другую школу переходила – смогли бы общаться по-прежнему на переменах и после уроков.
