Предательство — это особый вид боли,
но со временем к ней привыкаешь.
Со временем учишься дышать отравленным
воздухом.
И я научилась.
***
— Всё будет хорошо, Джиа.
Фелиция кладёт руки мне на плечи, слегка сжимая их, и я накрываю
ее ладони своими холодными пальцами, позволяя ей обнять меня.
— Спасибо, — беззвучно слетает с моих губ.
Наверное, каждая девочка мечтает об этом сказочном дне. Желает
примерить на себя белоснежное платье и фату невесты.
Когда-то и я была одной из них. Пока мои мечты не спалила лавина
жестокой реальности.
И сейчас на меня смотрит девушка, в глазах которой изредка
мерцают всполохи угасшего пламени. Кажется, ещё немного, и она
испарится до невидимых частиц, оставив после себя воздушное белое
облако свадебного платья.
Но ничего не происходит.
Она по-прежнему стоит неподвижной фигурой, в облегающем
кружевном платье от-кутюр цвета морозного зимнего утра. Такое же
холодное, как и невеста.
Прохожусь пальцами вдоль руки, покрытой плотной ажурной тканью
до самой кисти, и снова перевожу взгляд на отражение в
зеркале.
Атласный верх прячет зарубцевавшиеся шрамы до самой шеи и плавно
переходит в кружево на осиной талии. А длинный шлейф, точь-в-точь
как у принцессы, делает красоту свадебного платья просто
завораживающей. Вот только вся эта мишура не позволяет мне
почувствовать себя как в сказке.
Я словно осиротевший дом, в котором больше нет жизни, и, как бы
его ни украшали снаружи, внутри — полная пустота.
Разве могла я подумать, что моя свадьба будет такой?
Разве могла представить, что человек, которому я доверила душу,
накормит меня ядом?
К сожалению, такие вещи в жизни, подобно внезапному цунами,
разрушают тебя до бесполезных обломков и оставляют после только
холодный рассудок и равнодушие.
Мне придётся выйти замуж. Иначе смерть близких будет напрасной.
И как бы мне ни хотелось прекратить всё и броситься на растерзание
стае оголодавших волков, этого не произойдёт.
Я твёрдо решила, что не сдамся.
Больше не сдамся.
Несмотря на то, что такой ход завёл меня в тупик. Я не дам им
посмаковать мою беспомощность. Я проиграю эту битву, но войну —
никогда.
— Ну, вот и всё, — тихий шёпот врывается в мои мысли. — Готово.
— Филиция опускает на моё лицо фату, и на секунду я закрываю
глаза.
— А я нет...
Слышу, как она вздыхает позади меня, а после выходит из-за моей
спины, опираясь бедрами на край столешницы будуара.
— Каково это? — девушка неуверенно заглядывает мне в глаза. —
Выходить замуж не по любви. Что ты чувствуешь?
Я присаживаюсь рядом с ней, стаскивая с себя фату, и начинаю
перебирать тонкую вуаль пальцами.
— Это неприятно. Представь, что тебя заставляют есть что-то
нелюбимое. Например, спаржу из сои. И при этом силком запихивают ее
тебе прямо в рот, отчего все внутренности сворачиваются в один ком
и устремляются вверх. Но ты должна съесть эти грёбаные
пластмассовые макароны. А когда подошедшая рвота застревает вместе
с ними в горле, тебя всё равно заставят проглотить это дерьмо.
— Фу. Как мерзко.
На долю секунды комната заполняется нашим смехом, но, как только
он стихает, мы возвращаемся в неизбежную реальность.
— Вот именно это ты и чувствуешь, когда выходишь замуж за
нелюбимого человека. Тебе мерзко от осознания, что другого выхода
нет, и ты это сделаешь.
Молчим.
Филиция опускает глаза, потому что сказать ей нечего. Она и сама
всё понимает.
— Но какая теперь разница? — заявляю я с наигранным безразличием
и пожимаю плечами. — Ведь моё сердце давно разбито. И единственный
человек, которого я любила, предал меня.
— Я очень долго думала, прежде чем предложить тебе, но, если
промолчу и сейчас, другой возможности у меня не будет. — Филиция
подаётся вперёд и берёт меня за руки. — Джиа, я могу помочь тебе
сбежать.
