– Нит-Истр, достаточно! Нит… о,
боги! Арна́и… как вас там... Ваша светлость!.. Ардинаэль, не здесь,
заклинаю Вас! Да услышьте же!!!..
Последнее, наверно, было надрывным
воплем. Даже сквозь упоительный танец с Тьмой донеслось – пусть
глухо, шепотком, но всё же услышала. Остановилась нехотя, с
удивлением глядя на такого обычно бесстрастного преподавателя. Что
не так? Сам же велел… Глиняный горшок на столе ещё даже не треснул,
а мне уже прекратить воздействие?
– Не двигайтесь, Нит... ваша… Арди…
Вы же сейчас всё тут к гроршам…
Да что «всё» то? Вон горшок
целёхонек, ещё даже не начала. Уж на кусок глины мне сил хватит,
дайте только дотанцевать, и маленький смерч начнёт свою круговерть
вокруг посудины, пожирая материю и оставляя на её месте
ничто. Так ведь оно работает, развоплощение?
Но преподаватель, не обратив
внимания на каплю холодного пота, скользнувшую с взмокшего лба в
уголок глаза, смотрел не на меня и не на подопытный горшок, а
куда-то вверх. Я тоже подняла глаза и не увидела привычных высоких
сводов потолка. Только чёрное беспросветное ничто. Это к
кромешной темноте глаз всё норовит приспособиться, что-то даже
может высмотреть. В чёрном небе безлунной ночью и то видно
крохотные отблески дальних миров. А в ничто – ничего и
нет, хоть все глаза высмотри. Оно поглощает всё, и даже свет, и чем
дальше смотришь в бездну, тем больше кажется, что это бездна
смотрит на тебя.
Облако развоплощения раскинулось
сверху, послушное, недвижимое, как выдрессированный пёс. До стен
оно не доставало на пару сантиметров, а значит, и потолок, наверно,
цел. Прямого приказа от меня ещё не поступало. Глубоко вздохнув, я
втянула в себя магию обратно. И верно, своды целые, ни кирпичика не
пострадало. А мэтр Ноэ, наоборот, шумно выдохнул.
– В помещении больше никогда не
применять! Под страхом отчисле… да боги!!..
– Да, господин Ноэ, – кротко
согласилась я. – Желаете продолжить занятие снаружи?
«Под страхом отчисления» – это он,
конечно, не подумав. Просто ляпнул первое, что на ум взбрело, да и
осёкся на полуслове. Такое на остальных студентов действует почище
страха смерти, но не на меня. Я бы даже улыбнулась пустой угрозе,
но не хотелось бравировать своим положением. Да и не так уж смешно
мне было на самом деле. Отчисление – это больше не про меня, и
мэтру Ноэ это прекрасно известно.
– Госпожа Рен… ваша светлость…
– Ардинаэль, – твёрдо и с нажимом
ответила я, пресекая (в какой раз!) эти неуверенные метания
преподавателей в обращении ко мне.
– Ардинаэль, – согласился мэтр с
облегчением. – Думаю, нам стоит повременить с дальнейшей практикой.
Я переговорю с господином Сарттасом, пусть он выделит время на
дополнительные занятия с вами, а после…
– Разве у меня есть проблемы с
контролем магии, господин Ноэ?
Я красноречиво обвела взглядом
нетронутые стены и потолок.
– С контролем – нет… Скорее, с
дозированием. Чтобы воздействовать, скажем так, более точечно…
прицельно…
– Научиться стрелять из пушки по
воробьям? – хмыкнула я. Не очень вежливо, знаю. Но ведь из пушек по
воробьям тоже не стреляют.
– Да! Именно! Прекрасное сравнение…
Ардинаэль. Лучше и не скажешь, – оживился преподаватель.
– Но ведь Вы не дали мне возможности
закончить задание. Уверена, кроме этого злосчастного горшка ничего
не пострадало бы. А то, что её так много… Ну, больше не меньше,
верно ведь? – попыталась пошутить я.
Мэтр Ноэ, кажется, шутку не оценил.
Ну, что же, значит, опять к мэтру Сарттасу. Какая ирония… Он снова
будет учить меня сдерживать свою Тьму, тогда как я делаю всё, чтобы
дать ей развернуться во всю мощь.
Поблагодарив мэтра за урок, я
кивнула мансу. Тот тяжело спрыгнул с широкого кожаного кресла за
преподавательским столом и вальяжно пошёл к выходу. Хорошо ещё, что
целительница Нерайя в очередной раз постригла ему когти накануне,
не то день у мэтра Ноэ был бы окончательно испорчен. Возражать
подросшему Греттену, мнившему себя в Академии Ровельхейм полным
хозяином, точить когти там, где ему вздумается, никто больше не
осмеливался. Одна только Илза и справлялась с обнаглевшим
«крыжтёнком»-переростком.
