Написание литературных произведений для кого-то ремесло, для кого-то просто развлечение. Создание же литературных произведений, которые пользовались бы у читателей заслуженным признанием на протяжении многих лет, – это призвание, которым могут отличиться далеко не все.
Мистер Невилз был довольно известным писателем, но, как он и сам признавался, эта профессия являлась для него ремеслом. Один-два небольших романа и несколько рассказов в год были его обычной нормой литературной активности. Он сотрудничал с издательством «Генри и Филдс», главный редактор которого регулярно портил ему настроение своими придирками, и только благодаря приличным гонорарам, которые издательство ему стабильно выплачивало, писатель поддерживал с ним хорошие отношения.
Он был невысокого роста, худощав, эмоционален, и его живые глаза на всегда гладко выбритом лице смотрели с ироничным прищуром на окружающий мир. Обладая открытым и дружелюбным характером, он умел быстро заводить многочисленные знакомства, а богатая фантазия позволяла выдумывать такие сюжеты его романов, которые держали читателей в напряжении до самой развязки интриги. Мистеру Невилзу было сорок два года, но выглядел он гораздо моложе своих лет.
А теперь, после краткого описания портрета писателя, перейдём к нашему повествованию.
Итак, начинаем.
Мистер Невилз был возбуждён. Он закатывал глаза к потолку, прикладывал руки к вспотевшему лбу и широкими шагами мерил пространство своей комнаты, которую гордо именовал кабинетом. Так продолжалось довольно долго. Наконец он остановился и, от избытка чувств топнув ногой, обратился к платяному шкафу:
– Вы только представьте себе, они отказываются принять моё произведение!
Возмущению писателя не было предела.
Так как шкаф не ответил ему сочувствием, мистер Невилз упал в массивное кресло, стоявшее рядом с огромным кашпо, в котором росло невысокое растение с ярко-зелёной пышной кроной, и в который раз нетерпеливо схватил в руки письмо, которое почтальон принёс ему сегодня утром. Он читал его уже пять раз и намеревался прочесть снова. Содержание письма было следующее:
«Уважаемый мистер Невилз!
К моему сожалению, мы не можем приступить к публикации Вашего романа.
Подробности при личной встрече.
С уважением, главный редактор издательства «Генри и Филдс» Джон Борроу»
– Опять ему что-то не нравится, – громко воскликнул писатель и отшвырнул письмо. – Придётся идти в редакцию и выяснять, что его не устраивает на этот раз.
Он вскочил с кресла и, торопливо надев пальто и шляпу, быстро спустился по лестнице и вышел на улицу. Его туфли сердито шлёпали по тротуару, а в руке он сжимал ручку солидного портфеля, в котором лежала рукопись отвергнутого романа. Взгляд писателя выражал решимость бороться за своё произведение до победного конца.
Через полчаса мистер Невилз вошёл в здание редакции и, шумно отдуваясь после быстрой ходьбы, поднялся на верхний этаж. Он прошёл по длинному коридору и, остановившись напротив двери, на которой висела табличка «Главный редактор Джон Борроу», негромко постучал. Услышав приглашение войти, он толкнул дверь и вошёл.
Стены кабинета были выкрашены в белый цвет, по обеим сторонам большого окна висели зелёные шторы, а на полу лежал огромный тёмно-серого цвета ковёр. Справа от двери виднелся горшок с высокой чахлой пальмой, которая испытывала, судя по её виду, такую же сильную жажду, как если бы она росла в безводной пустыне. В левом углу примостился наполовину высохший фикус.
Рядом с открытым окном стоял громадный стол, наполовину заваленный небрежно брошенными листами бумаги. За свободной половиной стола сидел главный редактор и вертел в толстых пальцах шариковую ручку. На вид ему было лет шестьдесят, его солидный живот упирался в ящик стола, на носу поблёскивали роговые очки со стёклами толщиной в мизинец, а на голове топорщились остатки седеющих волос, оставшихся от некогда буйной шевелюры. При скрипе открывающейся двери он перестал вертеть ручкой и уставился на вошедшего.
