Я был обычным сиротой. В наше время это дело не хитрое. Потом, меня купили жрецы храма Святовита, что на острове Руяне, и там я рос до двенадцати лет, выполняя для жрецов разную работу. А когда мне исполнилось двенадцать, мне перерезали горло на алтаре Святовита, обрызгав моей кровью кумира. Но богу не понравилась эта жертва и моя рана на глазах изумлённых жрецов затянулась, а я стал говорить непонятные вещи.
Жрецы прозвали меня Двоедушцем и выгнали с острова. Спасибо, что не голым. Рубаха, штаны, онучи и лапти составляли моё имущество. Маленький ножик – моё оружие. Честно говоря, ножик мне не давали, я его спёр ещё до своего жертвоприношения. Я прибился батраком ко двору местного хозяина хутора по имени Хельги. Хельги-бонд, так это называется в здешних землях. А я, стало быть, стал карлом. Наёмным работником.
И трудился я на него честь по чести, но вторая душа зудела и заставляла меня после работы делать странные вещи. Бегать, прыгать, отжиматься, подтягиваться на ветке и тому подобное. Так продолжалось два года. А потом я ушёл в викинг с Грюнвардом-хёвдингом и оказался удачливым.
Ещё через пару лет у меня появился свой хирд, хоть и маленький, но дружный и корабль. Правда, это был не драккар, а торговый кнорр и, честно говоря, я совсем и не собирался им обзаводиться, но если нас с парнями пытаются продать в рабство, вместо того, чтобы довезти до места, то волей-неволей, а новое имущество у тебя появится. И мы построили наш хутор в землях эстов. Некоторые соседи радовались этому, мы хорошо платили за работу. Другие захотели наше серебро просто так, теперь соседей у нас меньше, а трэлей больше. И на три дня пути все знают, что если вернуть беглого раба в Русгард, то заработаешь денежку. А если укрыть, то придут хмурые парни и поинтересуются своим имуществом. А, заодно, и твоё прихватят. В качестве отступного.
Последний поход с Грюнвардом-хёвдингом был особенно удачен. Мы взяли у мавров целую кучу серебра. А на обратной дороге я ещё и женой обзавёлся. Дочерью ирландского конунга. В Ирландии, правда, конунгов, как блох на собаке, зато, моя Фианна настоящая красавица. И умница. Да, я влюбился, вот!
От воспоминаний меня отвлёк крик со двора,
– Наставник! Наставник! Таам таккое!
Выхожу на чисто выметенный двор. Там мнётся Туули, свейн из местных эстов, прошедший отбор в мой хирд. Он уже почти чисто говорит по-нашему и характерное произношение у него проскакивает только тогда, когда он сильно взволнован. А взволновать эста – задача не из простых.
– Что случилось, Тулли? Чего шумишь?
– С дооосооорной вышкки доолоошили, парус! Похоже на драккар. Хаалькрим объявил тревоку.
Обвожу взглядом двор. Действительно, на площадке для боя стоит мой хирд в полном составе. Со щитами, копьями и топорами. Мечи у нас мало у кого есть. Меч – штука дорогая, статусная. Зато, все со стреломётами. Их мы наделали на всех и, даже, с запасом.
Забираюсь на смотровую вышку. Там сегодня Хельги дежурит. Он стал сильным бойцом. Даже мне с ним иногда становится интересно. Он, даже, в мастерстве боя обогнал и Хальгрима, и Хротгара, моих первых учеников. Чем и заслужил право время от времени отдыхать на дозорной вышке. Хельги показал мне, куда смотреть. Действительно, парус. Расцветка незнакомая. Да тут всех и не упомнить, даже если знать. Идёт в нашу сторону.
Ссыпаюсь вниз, и бросаю своим,
– Готовьтесь, парни, пойдём встречать гостей.
В доме меня встречает испуганно глядящая Фианна, сложившая руки на животе,
– Рю, не забывать, наш малыш надо папа.
Фианна за прошедшие месяцы сильно продвинулась в освоении нашего языка. Гораздо сильнее, чем я в гэльском.
– Война – фигня, маленькая, – отвечаю ей,
