– А… Демь… Ян… – выдыхаю я с каждым
толчком.
Тяжелая грудь мягко раскачивается в
такт.
Сильные руки крепко держат меня за
бедра, пока каменный член работает на глубине. Погружаясь в меня до
конца, он давит на что-то настолько сладкое внутри, что мне
кажется, я не выдержу больше ни секунды.
Плавно скользя во влажной норке,
толстый ствол лишает меня всякой воли.
Он снова меня подчиняет. Суток не
прошло, а я уже в который раз натянута…
За два дня до
этого
– Жень, выручай!
– Теть Тонь, не могу. Сил никаких
нет, – продолжаю отказываться я, вынимая иглу из мягкого места
соседки. – Учеба, подработка, я валюсь с ног. И так до тридцать
первого снегурю.
Для убедительности киваю головой в
сторону белой шубки с серебристыми звездочками на отторочке.
– Да один денек всего, – уговаривает
меня тетя Тоня. – Больше до нового года не надо, а там я отлежусь и
сама выйду.
– У меня каждая свободная минутка на
счету. Я мечтаю хоть немного поспать. Объясните вы своему
нанимателю все, как есть. Не зверь же он. Все поймет.
– Да понять-то поймет, но подводить
не хочется. Где найти замену так срочно? Чтоб и покормить смогла, и
укол при необходимости сделать, и массаж…
Видя, что я все равно колеблюсь,
Антонина Ивановна добивает бедную студентку:
– Хорошие деньги за работу на дому.
Твои будут, ну?
Тетя Тоня работает в агентстве
«Уютные услуги». Ее нанимают, когда за кем-то из стариков,
нуждающихся в медицинском присмотре, а по большей части в общении,
некому приглядеть неделю-две. Дети там в отпуск укатывают, или еще
чего. Ну, считай приходящей сиделкой работает.
Я точно знаю, что в агентстве хорошо
получают, и обращаются туда люди небедные. А мне хочется на новый
год подарить себе новенький смартфон. На остальное я вроде и так
заработаю, а телефон – это уже роскошь. Я себе третий месяц
отказываю. Вроде как и с треснутым экраном нормально работает. Но
ведь хочется же.
– Не знаю, теть Тонь. Я ж все-таки
пока без высшего медицинского…
– Да зачем там высшее медицинское?
Ты ж сестринское дело закончила.
Да. Закончить-то закончила. А теперь
вот захотела дерматологом стать, а кто будет мои хотелки
оплачивать? Вот кручусь-выкручиваюсь.
– Ладно, – с тяжелым вздохом
соглашаюсь я. Жаба, как обычно, побеждает. – Когда нужно-то?
– Вот спасибо, вот от души.
Выручила. Я тебе адресочек напишу и ключи дам.
– А ключи мне зачем? –
настораживаюсь я. – Там, что, лежачий?
– Нет, вполне ходячий, только нога в
гипсе. Скоро снять должны, прям на днях, но пока ему тяжко на
костылях по огроменной домине.
Ну, дедкам на костылях и в
пятнадцати квадратных метрах тяжко. Это понятно.
– Ладно, теть Тонь, – укладываю я
медицинский инвентарь в аптечку. – Я побегу, а ты лежи и не пляши,
а то опять спину прихватит. Вечером или я загляну, или ты заходи с
адресом и ключами.
И, подхватив снегурочью шубейку на
рыбьем меху, я несусь в ближайший торговый центр, где в таком виде
надо раздавать что-то там.
Весь день наперекосяк.
Я с утречка решила свои русые волосы
оттенить хной. Кто ж знал, что воду отключат на целый час. И как я
не смывала потом в семи водах, теперь я цвета бешеного апельсина. И
ведь знаю, что смоется, но хна… Это я месяца два вылинивать буду до
адекватной расцветки.
Видали ли вы раньше Снегурочку с
костром на голове?
Я как высушилась да на себя
посмотрела в зеркало, чуть не расплакалась. Вроде и идет мне,
только я на себя не похожа. Девица какая-то шальная.
И как в воду глядела.
Не только я себя не узнаю, но и
парень мой университетский, Леша Колчин меня не признает.
Уставшая стоять два часа на ногах
возле стойки с нарезанным лукумом, я расцветаю, увидев, как он идет
ко мне размашистыми шагами. Только Леша смотрит не на меня, а на
Лену Сафронову, спешащую к нему из отдела женского белья.
Встречаются они ровнехонько перед моей стойкой и на виду у меня
лобзаются так, что аж тошнит, а мне только и остается глазами
хлопать и провожать их взглядом, когда они топают в сторону
кинотеатра с мягкими сиденьями.
