Настоящее
– Ты реально вот так поедешь? –
спросила меня одна из девочек, проходясь презрительным взглядом по
пестрому сарафанчику, поверх которого я как раз надевала джинсовку
– на дворе хоть и стоял конец лета, ночами было уже прохладно.
– Да мне только до такси
добежать.
Приложение Убера глючило. Если ему
верить, машина вот уже три минуты кружила вокруг театра, а время
ожидания то резко сокращалось, то опять стремительно увеличивалось.
Было совершенно непонятно, что мне делать – отменять и заказывать
новую, или еще подождать?
– Разве тебя не предупредили, что у
нас выезд?
После трех часов на сцене в роли
Раймонды соображалось с трудом. И лишь одного хотелось: как можно
скорей принять горизонтальное положение, чтобы, наконец, дать отдых
натруженным мышцам.
– Там за нами машину прислали.
Говорят, тебя особенно хотят видеть, – пропела Ленка, заставляя
меня поежиться. О том, что наших балетных пачками отправляют
скрасить досуг сильным мира сего, я знала, да... Не такой уж я была
недотрогой, как обо мне думали. Другое дело, что сама я не
собиралась примыкать к этим «гастролям». Колхоз – дело
добровольное.
– Серьезно? Тогда у меня для них
плохие новости.
На этом посчитав разговор
оконченным, я подхватила рюкзак и двинулась к двери. Когда-то еще
студенткой я мечтала, как у входа меня будут встречать толпы
фанатов. Но правда в том, что нынче редко какой зритель досиживал
до третьего акта, а уж тем более никто не ждал, пока артист
разгримируется. Покупая дорогостоящие билеты, мало кто вообще
приходил на балет. Народ просто хотел зачекиниться в главном театре
страны, сделать пару фоток, ну и, может, выпить бокал шампанского в
буфете.
– Девки, вы че копаетесь? Все уже
собрались, – едва не сбив меня с ног, возмутился один из
солистов.
– Я не еду, Дань. Вы там как-то сами
давайте.
– Эй, ты че? – растерялся он. – Тебя
ждут серьезные люди.
– Не мои проблемы, – храбрилась я в
ответ, чувствуя, как тревога собирается изморосью между
лопаток.
– Она в первый раз, – засмеялась
Ленка, протискиваясь между нами. Я испуганно сунулась было следом,
но Данил притормозил меня, поймав за руку.
– Так нельзя, Сеня. Таким людям не
отказывают. Говорят, тебя сам Сомов пригласил.
– Да мне все равно, кто. Я никуда не
поеду.
Выдернув руку, я толкнула дверь
гримерки, пронеслась по коридору, спустилась по лестнице и уже
думала, что этот день остался позади. Но у самого выхода меня
окликнули:
– Есения? Ты почему еще здесь?
– А где мне быть? – прежде чем
повернуться к заму директора не пойми по какой части, я сглотнула.
Об этом мужике каких только ни ходило легенд. Никто не знал, чем
конкретно он занимается, но у всех жопы горели в его присутствии.
Настоящий серый кардинал.
– У вас выезд. Тебе что, не сказали?
– нахмурил кустистые брови Зубов и взглянул на часы, отодвинув
манжету похожим на сардельку пальцем.
– Сказали. Я отказалась.
– О как. А почему? – удивился он, и
что-то такое мелькнуло в его маленьких поросячьих глазках, что я
поежилась.
– Потому что могу, – просипела,
облизав пересохшие губы. – Я же могу?
– Ну конечно! Но только сначала
взвесь, чего ты от жизни хочешь. Тебя только вернули из твоей жопы,
куда сослали, начали давать роли, закрыв глаза на травму, а ты
ерепенишься. А почему? Может, в благодарность за то, что мы
оплатили тебе расширенную медстраховку?
– Меня не предупреждали, что за нее
придется расплачиваться, раздвигая ноги.
Мой шепот прокатился эхом между стен
и зазвенел в хрустале люстры. С тоской проследив взглядом за его
траекторией, я с трудом вернула внимание к собеседнику. Виски
ломило от напряжения. Хотелось тоже куда-нибудь улететь, да хоть
под землю провалиться, что угодно, лишь бы с этим как можно скорей
покончить.
