«Не пробуждай воспоминанья минувших дней, минувших дней.
Не возродишь былых желаний в душе моей, в душе моей…
Не возродишь былых желаний в душе моей, в душе моей…»
Звуки романса разливались в вечернем воздухе, заполняя собой
сад, берёзовую рощу и поле, улетая высоко в темнеющее небо, прямо
навстречу сгущающимся тучам.
Будет гроза.
Первые раскаты грома уже пророкотали, когда она вышла из этого
дома. Гости подпевали, и невозможно было с точностью определить,
кто сейчас вторит великому Ивану Козловскому. Но кажется, все они
сейчас на веранде и увлечены музыкой, разговорами и вином.
Птицы умолкли. Воздух отяжелел и наполнился озоном.
Оборки платья цепляются за траву под ногами, но ей не жалко
японского шёлка. Бог с ним! Что значит испортить платье, когда
жизнь летит в пропасть?
Ах, как ужасно, как несправедливо! Как ужасно!..
Который час? Она остановилась и прислушалась. Сквозь стволы
берёз разглядела одинокую фигуру, сидящую на берегу пруда.
Ждёт?! Конечно… Каждый день, в одно и то же время… И сегодняшний
вечер - не исключение.
Она крепко сжимает в руке тяжёлую малахитовую статуэтку в форме
рыбки. Такая милая вещица. Почему она взяла именно её?
Она ступает неслышно, почти не дыша. Не дышать - это просто.
Этому можно научиться. В груди успокаивается, в голове
проясняется.
Комары совсем озверели. Жужжат похлеще ос. Уж-ж-жасно всё…
Она останавливается совсем рядом. Всего в шаге от… Смотрит.
Дышит в унисон. Приходится дышать одним воздухом с… Гадость!
Этот ненавистный запах ландышевого одеколона - гадость! Как же
так можно?! Она ненавидит этот запах… Он её просто душит, забирает
последние капли кислорода, оседая в носу и на гортани приторными
горькими нотами. Если сейчас это не прекратится, она просто
задохнётся!!!
Быстрый взмах руки, и рыбка ныряет вниз с чавкающим звуком,
разрывая верхний слой кожи и пробивая череп. У неё не остаётся сил,
чтобы вытащить статуэтку из раны и ударить ещё раз. Уши моментально
закладывает. Исчезла музыка, и вообще всё затихло.
Тело под её ногами дёрнулось и обмякло.
Всё?!
Она стоит несколько мгновений, затем вздрагивает от чужого
стона, но тут же берёт себя в руки.
«Всё».
Склонившись, впивается пальцами в тёплые вялые плечи и тащит
тело к пруду. Ноги скользят в грязи. Ей хочется кричать и плакать,
но она не станет этого делать, потому что это не помогает.
…Что было бы, если бы он всё это увидел?! А, всё равно… Дело
даже не в нём. Уже не в нём.
Просто невыносимо видеть изо дня в день, как стремительно
рушатся мечты, её мечты.
Он не приехал. Ему всё равно…
Самое тяжёлое – стащить тело в пруд. Но когда вода поднимается
до колен, становится легче. Под ногами - коряги старых деревьев, и
у неё волосы дыбом встают, когда толстые суковатые ветки касаются
кожи.
Она погружает тело в воду, и на поверхности начинают лопаться
пузыри, когда голова исчезает под слоем воды. Крупные капли дождя
так внезапно замолотили сверху, что вся поверхность моментально
покрывается серыми мутными лопающимися полусферами.
Тело в её руках тяжелеет и тянет за собой. Она видит, как
ненавистные руки дёргаются в попытке подняться, но тут же оседают и
исчезают в мутной темноте.
Вода доходит уже до её груди, и внутри живота становится холодно
и тошно. Оттолкнув от себя страшную ношу, она, почти нырнув,
двигается обратно, старательно загребая ногами, чтобы не потерять
туфли.
«Что сказать? Что?» - Пальцы судорожно бегают по ряду мелких
пуговиц на шёлковом лифе, дрожь сотрясает всё тело, но, зубы крепко
сомкнуты, а глаза зорко отслеживают любое движение вокруг.
Загрохотало так, что сердце трусливо толкнулось о рёбра горячим
комком, словно хотело вырваться и убежать. Яркой вспышкой, осветив
всё вокруг, небосвод прорезала кривая молния. За ней ещё одна,
поменьше. Плотная пелена дождя превратила рощу в плотную тёмную
стену с белеющими вкраплениями стволов. Новый громовой раскат, но
уже эхом откуда-то справа, и теперь только ливень – густой и
тяжёлый, как подсолнечное масло…
