Ветер, насквозь пропитанный солью и запахом гниющих водорослей, гулял по узким улочкам Рейнхольда, трепля паруса бесчисленных кораблей в гавани и срывая крики чаек в высокие и от того, одинокие стоны. Город с морским портом, раскинувшийся на берегу Моря Равнин, жил в ритме приливов и отливов, в вечной суете торговли и азартных сделок. Солнце, которое жители города величали лишь “Свет”, даже в полдень пробивалось с трудом сквозь плотную завесу парусов и дыма, отбрасывая длинные, колеблющиеся тени на мостовые, словно чернильные кляксы.
На одной из таких мостовых, в самом сердце торгового квартала, под козырьком крытого рынка стоял Элиас Вандерхофф. В свои тридцать лет он выглядел так, словно повидал не один десяток таких портовых городов. Его лицо, покрытое легкой щетиной, хранили отпечаток многих бессонных ночей в гаванях и на торговых судах. Серые, как утренняя дымка, глаза, обычно смотревшие на мир с легкой иронией, на этот раз были напряжены. Он был среднего роста, но казался выше благодаря уверенной осанке и хорошо скроенному, хоть и немного поношенному, камзолу из добротной шерсти, который выдавал в нем купца. На левой руке был старый, почти незаметный шрам, который был последствием давней потасовки.
Элиас был не просто купцом. Он был Рейнвальдцем, потомком старого рода, что из поколения в поколение ходил в моря, и был частью гильдии торговцев, являвшейся одной из основ Лиги Свободной Торговли. Он не стремился к политическим интригам или славе, а только к честным сделкам, но его принципы не раз ставили его в сложное положение. Сегодня, однако, его ждало нечто большее, чем обычная торговая сделка.
За его спиной, в тени лотков с экзотическими товарами и пряностями, стоял его компаньон, Якоб. Борейский каменотес, с плечами, которые походили на горы, что окружали его родной Айзенах. Обычно он был молчалив, но сегодня в его глазах можно было прочесть какое-то напряжение. Он то и дело переступал с ноги на ногу и держался в тени.
“Ну что, Элиас?” – проворчал Якоб, его голос звучал как скрежет камня об камень, “Все готово?”
“Почти,” – ответил Элиас, не отрывая взгляда от входа в здание гильдии, расположенного на другой стороне площади. “Просто жду, когда появится посыльный. Они не должны долго тянуть.”
В этот момент к ним подбежал юноша, запыхавшийся и с испуганными глазами. Он был одет в простую холщовую рубаху, и было видно, что он только что выбежал из здания гильдии.
“Господин Вандерхофф, – проговорил он, задыхаясь. – Спешное послание от магистрата. Вас просят немедленно явиться в Совет.”
Элиас нахмурился. Это было странно. Обычно, его не приглашали в Совет на заседание. Неприятный холодок пробежал у него по спине.
“В Совет?” – переспросил он, понимая, что их сделка отменяется с господином Магистром, и что грядёт что-то большее, чем выгодное предложение. “Что-то случилось?”
“Не знаю, господин, – ответил юноша, испуганно моргая. – Я только передаю послание.”
Элиас переглянулся с Якобом, и в их глазах мелькнула тревога. Похоже, их тихий мир был нарушен.
“Хорошо, – сказал Элиас, вздохнув. – Якоб, идем. Посмотрим, что там за срочное дело.”
Он бросил взгляд на гавань, на корабли, что покачивались на волнах, и на город, который был его домом, и направился в сторону здания гильдии, оставив за собой лишь пыль и тени Рейнхольда. В этот момент он не знал, что его жизнь только что поменяла курс, словно торговое судно, попавшее в шторм, и что он ступил на путь, который приведет его к тайнам и опасностям, куда более темным, чем те, что таились в самых злачных переулках Рейнхольда.
Они быстро пересекли площадь, их шаги отдавались эхом на мостовой. Здание гильдии,сложенное из массивных серых камней ,возвышалось над торговыми лавками,словно крепость. Его окна,узкие и глубокие,напоминали бойницы,и казалось,будто оттуда за ними кто-то наблюдает. У входа их встретил суровый привратник,одетый в чёрную ливрею. Он коротко кивнул и пропустил их внутрь,не проронив ни слова.
