Шелковые дети

© Н. Соловьева, текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

И вот ребенок мертв. У него были светлые волосы и голубые, как у матери, глаза. Ты участвуешь в выборе его имени, врешь про его прекрасное будущее, а потом убиваешь. Твои пальцы первыми чувствуют, как замирает его маленькое сердце. Тук-тук… И больше ничего. Навсегда. Ты видишь, как его розовая кожа сереет и становится почти прозрачной. Кулачки разжимаются и больше не хватаются за тебя. Ты слышишь, как истошно кричит и бьется в истерике его мать. Тот момент, когда убиваешь ребенка, остается в твоей памяти навсегда.

Невзрачная «Тойота Ярис» была припаркована прямо под знаком «Стоянка запрещена» в городке Брунате. Шестое января, всю ночь моросил мерзкий, обычный для этих мест дождь. Ни города Комо, ни озера не было видно из-за тумана и облаков, плотно закрывавших вершину горы, на которой находились Брунате и маяк. Странный маяк на вершине холма так далеко от моря. В 5.24 утра сержанты Джузеппе Фунгини и Альберто Паццоли, патрулировавшие участок, вышли из полицейской машины. Серая «Тойота» была изрядно поцарапана, но отметины были явно несвежими. Фунгини заглянул в салон через запотевшее стекло – обычный набор: талоны за парковку, пара монет, фантики, сморщенные недопитые бутылки воды, хвойные иголки на коврике – видимо, кто-то недавно перевозил рождественскую елку. О чистоте автомобиля не пеклись – на крыше оставались размокшие, но еще не смытые дождем птичьи фекалии. Капот был еще теплым. Но так странно – поставить машину под знаком, когда рядом полно свободных мест для бесплатной парковки. Без особой надежды сержант Паццоли попробовал открыть дверцу – и она поддалась. В «Тойоте» действительно никого не было – большой черный плед, скомканный на заднем сиденье, оказался большим черным пледом. Под ним – всего лишь тканевая, не слишком свежая обивка в жирных пятнах. Сержант Джузеппе Фунгини, заранее борясь с недобрым предчувствием, открыл багажник.

Там лежал скрюченный мертвый ребенок. Мальчик. На нем были джинсы и синяя толстовка с подмигивающим Микки-Маусом. Рядом валялись кроссовки на липучках и куртка цвета хаки. На одной ноге был синий носок, а на второй – зеленый. Как странно устроен мозг – почему-то эта деталь первой бросилась в глаза Фунгини. Паццоли тут же схватился за рацию.

Руки и ноги мальчика были плотно сцеплены строительными стяжками – на тонкой коже кистей образовались гематомы. То, что ребенок мертв, было понятно сразу – синюшный цвет, окровавленное лицо… Но по правилам Фунгини попробовал нащупать пульс. Ничего.

Вечером шестого января в «Иль Серенио» праздновали день рождения Энцо Ферро – он всегда любил пафосные места с видом на озеро. Марго их терпеть не могла. Вид зеленоватой стоячей воды вызывал у нее панику, особенно в те дни, когда озеро было спокойным. Сейчас оно было серым, как и окружавшие его горы, – уже несколько недель лил дождь. Вода недовольно волновалась, билась о камни, словно сопротивляясь все прибывающей новой и новой жидкости.

– Если так пойдет – набережную в очередной раз затопит, – пробормотал Энцо, оторвавшись от меню. – Помнишь, что было в прошлом году? Пьяцца Кавур под водой, пробки, спасатели со своими рукавами-кишками – жуть. А почему, я тебя спрашиваю? Коррупция! Пятнадцать лет уже эту набережную роют, мэра посадили за взятки, а результата ноль. Ни стыда ни совести.