Сега:
Реальность как будто усмехнулась и перетекла в картинку из
дешёвого триллера. Холодно. Спать на полу жёстко и больно. Где-то
капает вода, кто-то тихо плачет. Бред! Этого просто не может быть!
Не со мной!
Я родился в маленькой всеми забытой колонии "Кагылым", где под
старыми давно отслужившими свой срок куполами теснятся нищие
рудокопы, когда-то наивные, приехавшие сюда со всех сторон
вселенной добывать Ацват. Одно время он был очень востребован, его
добыча обещала большие перспективы. А потом всё рухнуло.
Промышленность перешла на более дешёвый заменитель, а колонии так и
остались никому не нужны.
Каждый день, приходя из школы, я включал сеть и смотрел, как
где-то далеко идёт жизнь. Настоящая, с лесами и цветами, с голубым
небом, с красивыми автомобилями, городами. Там, где снимают кино,
где загорают под ярким солнцем и купаются в море.
Здесь, на Кагылыме, была только пыль, маленькие поселения на
большом расстоянии друг от друга и однообразная серая
действительность. Детей было мало, колонисты редко могли позволить
себе такое излишество. Что могло быть хуже, чем гнить в лучшие годы
своей юности в такой дыре.
И вот однажды, моя заветная мечта покинуть, наконец, эту
планету, сбылась. Только исполнял её какой-то джин-извращенец.
В пятницу занятия в школе должны были закончиться в три часа. Я
собирался успеть пару часов поболтать в сети до того, как надо
будет идти на работу в столовую. И тут объявили военную тревогу. За
стенами школы послышались взрывы и очереди выстрелов.
Учитель-броули быстро скомандовал, чтобы все залезли под парты и
сидели тихо. На всякий случай, даже выключил свет.
Кагылым не имел собственной армии. По договору с Республикой у
нас располагалась небольшая республиканская военная база. Обычно
этого хватало. В этот раз не хватило! Через несколько минут военные
ворвались в школу.
Он вошёл в класс. Высокий мускулистый серокожий военный
вражеской армии. На плечах разные татуировки. За спиной два ножа,
на поясе пускатель, в руках ещё какая-то пушка. Даккарец! Одна из
самых жестоких рас во вселенной. Пираты и работорговцы! О них часто
пишут в новостях. Лет тридцать назад Республика уничтожила их
планету, но добить разрозненные банды в некоторых секторах так и не
смогла.
- Юбля! Всем встать! Быстро!
Мы быстро повыскакивали, ударяясь об парты. Учитель-броули, на
всякий случай, даже вышел в проход, отодвинув стулья пушистыми
лапами, чтобы было видно, что он стоит. Наш выпускной класс был не
самым маленьким в школе – семь человек. Трое мальчишек,
девочки-двойняшки макрионки и два броули непонятного пола.
- Ё! Собаки могут залезать обратно, – военный подошел к Весте,
одной из двойняшек, – Уродство-то какое! Больная что ли? Ты, ты и
ты, – он указал пускателем на меня и двух оставшихся мальчишек – за
мной! А больные прижались к полу и изобразили ветошь!
Мы вышли в коридор. Нет, скорее выбежали, подгоняемые пинками
даккарца. Торопливо выскочили на крыльцо. В страхе, стараясь лишний
раз не поднимать глаз, прижались к стене.
Здесь уже стояли девчонки из предыдущего класса. Магдалин,
красавица школы, плакала. По лестнице, подгоняемые ещё одним
даккарцем, бежали ребята классом помладше. Из школы выволакивали и
некоторых учителей – людей, близких по расе к землянам.
Всё было очень быстро, как при пожаре. Нас всех, подгоняя
пинками, погрузили в транспортный модуль и подняли на космический
корабль.
Мы сидели на полу в длинном пустом грязном помещении. Было
душно. Где-то недалеко шумели двигатели корабля. Прошло уже много
часов. Девчонки всё время плакали.
Я постоянно смотрел на часы. Они как будто бы шли медленней:
каждый час длился целую вечность. Два раза в день нас кормили:
командовали сесть вдоль стен, давали миску с острым супом и били,
если не ел. В конце помещения был вонючий грязный туалет с
маленьким умывальником. Ни одеяла, ни даже коврика. У меня от сна
калачиком на полу болели спина и шея.
