Поля пряталась в кладовке. Она забилась в угол и рыдала,
обняв себя за коленки. Дверь с тихим скрипом отворилась, потом
зажегся свет, и рядом с Полей села баба Груня.
– Ну чего ты ревешь? – спросила бабушка.
– Они, – шмыг-шмыг, – не хотят со мной играть! Они говорят,
я всё ломаю!
– Ох ты ж Полюшка-горюшко, иди, пожалею, – баба открыла
объятия, и Поля переползла к ней и прижалась. –
Рассказывай.
– Меня не любят. Меня никто никогда не полюбит, – шмыгая
носом и размазывая сопли по кулаку, поделилась девочка.
– Давай я расскажу тебе сказку. Про принцессу, которая всё
ломала, и которую никто не любил, – предложила бабушка, и Полинка
закивала головой. – В одном царстве-государстве жила была
принцесса. Всем она была хороша: и добрая, и красивая, только
ломала всё, что ей попадало в руки. И посадили её в
большую-пребольшую крепость с толстыми-толстыми стенами, чтобы она
ничего не испортила.
– Ей, наверное, было скучно одной. Это очень печальная
сказка, – по-взрослому сказала Поля.
– Так иногда бывает в начале сказки. Как иначе герой узнает,
что такое счастье, если ему всегда будет только хорошо? – бабушка
протянула Полине свой платок.
– А как он доживет до конца сказки, если всегда всё будет
плохо?
– К ней гости приезжали, – успокоила девочку бабушка. –
Музыканты с концертами, циркачи с дрессированными
собачками.
– Если дрессированные собачки, то ладно, – согласилась Поля.
– А дальше?
– Дальше однажды к её крепости пришел рыцарь. Он был
одинокий и несчастный, потому что на нём было страшное
проклятье.
– А потом?
– Потом принцессе стало так его жаль, что она взяла и
сломала крепость и вышла к рыцарю.
– А он что?
– Он вначале испугался, конечно. А потом принцесса поломала
его проклятье.
– И рыцарь её сразу полюбил? – обрадовалась Поля.
– Ну… – тут бабушка задумалась. – Не совсем чтобы сразу…
Люди просто не способны сразу разглядеть своё счастье. Иногда,
чтобы заметить, им нужно несколько раз разбить об него
нос.
Полина проснулась внезапно, будто её вытолкнули из сна.
Посмотрела на время. Четыре часа ночи. Спать и спать еще. А тут
бабушка Аграфена приснилась. Технически – прабабушка, но это
неважно. Поля про неё и забыла уже давно. Она приезжала всего один
раз. Жила у дяди Вовы почти месяц. Поле тогда было пять лет, и она
сначала боялась незнакомой старушки. А потом привыкла и даже
плакала, когда та уехала. Бабушка рассказывала удивительные сказки.
Хотя Поля их совсем не помнила. До сегодняшней ночи. Так странно
было во сне смотреть на себя со стороны…
Интересно, к чему бы это?
Говорят, умершие родственники к добру не снятся. Они предвещают
болезни, а то и ещё чего похуже. Поля перевернула подушку и
проговорила: «Куда ночь, туда и сон прочь». Ей совсем не время
болеть. Или чего хуже. И так уже две бригады в половинном объеме
ездят на вызовы. Нет, ей болеть никак нельзя. Она зевнула,
потянулась… Телефон с тихим стуком упал на мягкий ворс
прикроватного коврика. Люди говорят: «Знал бы, где упадешь, соломки
бы подстелил». Полина знала. Она знала, что она может упасть везде,
в любой момент времени. И сломать/разбить/раздавить/порвать/сжечь в
процессе всё, что угодно. Своё и чужое. Поэтому соломку она стелила
всюду, где была возможность.
Она улеглась на бок, сложила ладошки под подушкой и поплыла
обратно в сон…
Теперь она видела перед собой мрачную крепость с каменными
стенами в пятнах лишайников. В дырах оконных проемов не было
стёкол, зато были решетки. Поля скользила взглядом по стене в
разводах и потеках, будто что-то искала. Но окна были пусты. Лишь в
одном она увидела молодого человека. Он был красив на западный
манер. Худощавое лицо, высокие острые скулы, прямой острый нос,
острый волевой подбородок. Острый, пронизывающий взгляд светлых
(почему-то Полина была уверена, что зеленых) глаз. Он стоял у окна
и держался широкими ладонями за прутья решетки. И смотрел на
нее.
