ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Когда-то здесь был город. Не просто скопление улиц и зданий, а живой организм, пульсирующий миллионами сердец, миллиардами огней. Город-гигант, уверенный в своем бессмертии.
Он ошибался.
Пять лет. Всего пять лет понадобилось Сдвигу, чтобы обратить гордыню в прах. Не война, не эпидемия и не инопланетное вторжение. Нечто более фундаментальное и неумолимое. Реальность сама сломалась, как гнилая ветка. Законы физики стали условностью, технологии – проклятием, а привычный мир растворился в ядовитом мареве.
Одни называют это Возмездием – за жадность, за слепоту, за попытку приручить силы, которых человек не должен был касаться. Другие видят в этом Эволюцию – жестокую, кровавую, но единственный способ сбросить оковы.
Но для тех, кто выжил, у этого явления есть простое и точное имя – Сдвиг.
Воздух, которым нельзя дышать, не рискуя сойти с ума. Вода, что течет ржавыми ручьями, рождая чудовищ. Руины, которые помнят голоса и шаги, но уже никогда их не услышат. И эфир – ядовитая, живая энергия, пронизывающая все, что осталось. Она дает силу, она калечит, она меняет.
В этом новом мире выживают не сильнейшие. Выживают самые чуткие. Те, кто научился слушать шепот руин и чувствовать дыхание аномалий. Те, кто договорился с хаосом или нашел в нем свое оружие.
И есть те, кто увидел в хаосе новый порядок. Новую религию. Они поклоняются Ржавому Богу, безликому божеству из стали и скрежета, что обещает переродить мир, перемолов в своих шестернях все старое, человеческое, грешное.
Но любая система, даже божественная, содержит в себе ошибку. Сбой. Вирус.
Его имя – Саша. Когда-то он был человеком. Мужем. Отцом. Теперь он – шрам на лице реальности, блуждающий клинок с «Голодным» лезвием и пустотой внутри. Он не ищет спасения. Он не верит в перерождение.
Он – исправление. И он идет по следу своего Бога, чтобы нанести ему последнюю, смертельную рану.
Путь начинается в ядовитом тумане, среди щупалец, что тянутся из мертвого сердца города.
ГЛАВА 1. ЩУПАЛЬЦА В ТУМАНЕ
Воздух казался густым, словно ядовитый туман. В легкие проникала едкая смесь озона, прели и сладковатого химического дыма, который тянулся с востока – оттуда, где раньше была Капотня. Саша стоял на краю. Ветер, рождавшийся в руинах мертвого города, трепал полы его промасленного плаща. Всего пять лет потребовалось природе и хаосу, чтобы стереть следы человеческой гордыни.
Москва лежала внизу, искалеченный гигант. Скелеты небоскребов пронзали багровое небо, а в их ранах пульсировало фиолетовое свечение эфирных аномалий. Знакомые улицы превратились в джунгли из ржавого металла и светящихся грибов.
Пальцы в порезанных перчатках сжали край плаща. Где-то там, в этом хаосе, он оставил свою прежнюю жизнь. Однажды вечером он вел дочь из садика. На следующий день – мир сдох.
– И не надоело тебе это зрелище? – раздался сзади скрипучий голос, знакомый до боли.
Саша не обернулся. Только шире расставил ноги, чувствуя, как под плащем заныло давнее ранение – шрам-интерфейс на груди.
– А тебе – сканировать его своим всевидящим оком, старик?
Елисей вышел вперед, и его кибернетический глаз с легким жужжанием сфокусировался на Саше. Второй, живой, смотрел устало и мудро.
– Мне – нет. А вот им, похоже, приелась твоя физиономия.
Где-то внизу, в завалах, послышался скрежет. Сперва тихий, потом нарастающий, будто гигантская пила резала металл. Воздух сгустился, запах озона стал резким. Саша медленно повернул голову.
Из тени разрушенного подъезда выползло нечто. Бесформенный комок из арматуры, проводов и сияющей плесени. Оно pulsated, и с каждым pulsом его форма немного менялась.
Железный Лешак.
– Видишь? – Елисей беззвучно достал свой модифицированный паяльник. – Предупреждал. Ты для них как бельмо на глазу.
