— Хватит притворяться! Вы отлично
изображаете обморок, но у нас тут не театральный кружок, — резко
говорит мужчина.
«Конечно, театральный кружок на днях
распустили, откуда ему быть тут?» — мысленно отвечаю я, словно
продираясь сквозь густой туман.
Я пытаюсь разлепить глаза, но тут же
жмурюсь от яркого света.
«Обожаю ямочки на мужском
подбородке», — приходит на ум, когда мне наконец удается
сфокусировать взгляд.
А когда в комплекте с ямочками идут
еще и твердый мужественный подбородок, и чувственные губы — это
вообще очень соблазнительно и…
— Прекрасное представление, магистр
Орвелл, — врывается в мои мысли низкий бархатный голос. — Но я
думаю, хорошего понемногу.
Голос приятный, а вот тон совсем
нет. В голове шумит, как будто я свое увольнение совсем не чаем
запивала. Так! Стоп!
Кто? Магистр Орвелл? Это он ко мне
обращается?
Я была Лесей, была Олеськой, правда,
в последнее время чаще Олесей Павловной. Но магистром Орвелл?
Да и вообще мужчина в моей съемной
однушке?
Откуда, черт возьми?!
— Прекратите этот спектакль, магистр
Орвелл. Ваше шокированное, оскорбленное и невинное выражение лица
меня не впечатляет, — насмешливо произносит мужчина.
Зажмуриваюсь, чтобы разогнать это
непонятное видение. Снова открываю глаза… И он никуда не
девается!
В руках этого мужчины с чувственными
губами и пронзительным взглядом чувствую себя пушинкой. И, может,
стоило бы понаслаждаться, но, по мужской традиции, он тут же все
портит.
— Впрочем, неважно, я в любом случае
пришлю целителя, — неприязненно, будто угрожая, обещает
незнакомец.
Упираюсь руками в его каменную
грудь, чтобы высвободиться из его рук. Да и вообще кто он такой,
чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?
— Да что вы…
Для возмущения мой голос звучит
слишком слабо, да и, похоже, мое состояние не вызывает у мужчины
никакого сочувствия.
— Себе позволяю? — Правая бровь, где
заметен белый шрам, надменно изгибается, а на губах появляется
язвительная усмешка. — Не верить ни единому вашему слову.
К счастью, он не отпускает меня,
иначе бы я просто оказалась на полу, а усаживает на диван. И сразу
же отходит от меня на пару шагов, будто я ядовитая змеюка. На себя
бы посмотрел!
Мое рациональное сознание очень
хочет верить, что это сон. Но… Мне нужно смотреть правде в глаза.
Правде! В глаза! А не на то, как красиво натягивается камзол на
плечах незнакомца.
А правда очевидна. Я чувствую аромат
сандала и черного перца, витающий в воздухе и явно принадлежащий
незнакомцу. Могу пощупать мягкую бархатистую обивку дивана. Ветерок
из окна нежно колышет подол длинной юбки, и я отмечаю движение
прохладного воздуха вокруг щиколоток.
Черт. И вместе с тем в голове
нарастает пульсирующая боль.
Незнакомец, продолжая сверлить меня
подозрительным взглядом, устраивается напротив, оперевшись бедрами
на стол и сжимая широкими мужественными ладонями край столешницы.
Массивный перстень на указательном пальце правой руки чуть слышно
стучит по темному дереву, когда незнакомец нетерпеливо барабанит
пальцами.
Он явно чего-то от меня ждет.
— Советую вам признаться прямо
сейчас, — настаивает мужчина, и его интонация мне очень не
нравится. — Иначе я сам найду доказательства, и вас ждет
увлекательное общение с королевскими дознавателями.
Королевскими дознавателями? Что-то
не пахнет это хорошей перспективой.
Виски сдавливает все сильнее. И мне
душно, несмотря на сквознячок, тянущийся по полу. Машинально я
начинаю обмахиваться тем, что у меня в руках, — каким-то блокнотом
в кожаной обложке с гербом в виде дракона.
Не моим блокнотом. Два раза
«черт».
Обвиняющий взгляд буквально
пронизывает меня, и я, не чувствуя за собой никакой вины, открыто
смотрю в ответ.
Видимо, устав ждать от меня диалога,
незнакомец складывает руки на груди.
