Лошадь, подгоняемая всадником, с
бешеной скоростью неслась вперёд. Казалось, дробный топот,
высекаемый её копытами, звучал в каждом уголке векового леса, и
маленькие перепуганные птички, заслышав его, срывались со своих
насиженных мест и разлетались в разные стороны, будоража густые
зелёные кроны.
Крепко вцепившись тонкими, ещё
совсем юными пальцами в поводья, мальчишка ловко управлял резвым
скакуном. Пряди русых волос падали ему на лицо, карие глаза
лихорадочно горели. Кровь, словно кипяток, так и бурлила в его
жилах. Шумная погоня полностью захватила его, и, лошадь, ощущая
настрой седока, неслась всё быстрее.
Пришпорив вороного, он рванул
вперёд, страшась затеряться в веренице всадников. Между деревьями
показался небольшой ручеёк, и как только лошадь достигла его,
из-под копыт стали вылетать холодные брызги. Мелкие капли оседали
на его лице, впитываясь в разгорячённую кожу.
Он уже практически мог дотянуться
рукой до крупа лошади отца, но тот, пришпорив свою гнедую кобылу,
вырвался вперёд, оставляя его позади. Не отрывая сосредоточенного
взгляда от спины отца, обтянутой добротным сукном пурпурного цвета,
он посильнее ухватился за поводья. Склонив корпус, он почти
прижался к лошадиной холке, и подстегнул вороного. Он не имел права
уронить себя в глазах отца. Лошадь громко фыркала, вырываясь
вперёд, и вот он уже скакал рядом с отцом, оставив придворную знать
позади.
Меж зелёных деревьев мелькнул
здоровенный кабан. Пытаясь спастись от преследования, он кружил в
густом лесу, но этим лишь загонял себя в западню. Выбившись из сил,
зверь начинал терять скорость. Его участь была предрешена.
Истоптав своими копытами макушки
бледно-голубых цветов, что виднелись среди сочной зелёной травы,
кабан заскочил в самую чащу леса, вынуждая всадников спешиться.
Остановив лошадь, мальчишка ловко соскочил на землю. Собаки громко
лаяли, и рвались вперёд. Они чуяли добычу.
Идя плечом к плечу с отцом, он
держал свою рогатину наготове. Звуки их шагов заглушал мягкий
покров травы и мха. Возле вывороченных дубов ищейка свирепо
заливалась лаем.
Заслышав едва различимый шум слева
от себя, отец среагировал молниеносно. Он ринулся на этот звук, и,
вскинув руку вверх, одним выверенным ударом поразил дикого зверя.
Глухо взвизгнув, кабан, словно подкошенный, завалился на землю.
-Прекрасный удар, ваше
величество!
-Великолепно, ваше величество!
-У зверя не было ни единого шанса! –
послышалось со всех сторон.
Их тут же окружила толпа придворных,
сменивших свои парадные камзолы на одежду для верховой езды, и
складывалось ощущение, что на эту охоту с королем отправился весь
двор.
Ищейка продолжала громко лаять, и
псарь, отделившейся от толпы, придержал её.
-В одиночку сразить такого огромного
зверя! – громогласно провозгласил лорд Керр, подходя ближе к
королю. Все присутствующие одобрительно закивали головами,
поддерживая его льстивые слова.
Его величество Вильгельм I, подойдя
к кабану, пнул мёртвую тушку ногой. Кровь тонкой струйкой вытекала
наружу, впитываясь в зелёный мох. Он посмотрел на сына, и жестом
подозвал того к себе.
-Уильям, смотри, какой трофей!
Нравиться? – спросил король, глядя на сына.
Мальчик кивнул, отчего пшеничные
кудри колыхнулись, и подошёл ближе к кабану. Рогатина всё ещё была
крепко зажата в его руке, и поэтому, заслышав неподалёку от мёртвой
тушки тихий шелестящий звук, он вскинул оружие и двинулся в сторону
этого звука. Ищейка ни на минуту не смолкала, пытаясь вырваться из
рук псаря. Король молчаливым жестом остановил остальных участников
охоты, дескать, пусть принц сам попробует.
Мягко ступая по зелёному ковру,
мальчик подкрался к кустам, обильно усыпанным какими-то красными
переспевшими ягодами, и уже занёс руку для удара, но в самый
последний момент остановился. Опустив рогатину, он оторопело
уставился на маленькую девчушку, что пряталась в пышных
зарослях.
