Мариус Вэлдон размашистым шагом
отдалялся от тяжёлых ворот Риверсайса. В правой руке он сжимал эфес
меча, да так крепко, что костяшки пальцев побелели, и проступали
под слоем крови, что засохла и стала походить на бурую грязь. Его
широкие плечи, покрытые прочной железной бронёй, застыли в
напряжении; карие, почти чёрные глаза в обрамлении изогнутых ресниц
смотрели вперёд, и он будто наяву представлял образ страшного
сражения, что стихло каких-то пару минут назад. В ушах стоял
громоподобный звон металла, и слышались протяжные стоны и
предсмертные хрипы людей, хотя на поле перед замком сейчас было
тихо и спокойно.
«Слишком тихо», - подумалось
Мариусу.
Серые тучи сплошь затянули
необъятный горизонт, и небо, словно мать, потерявшая сыновей в этом
кровопролитном бою, сморщило своё лицо, собираясь обрушиться на
землю дождём, точно слезами.
Мариус сделал очередной шаг,
почувствовав, как под ногой что-то хлюпнуло. Он опустил голову
вниз: алая кровь, словно грязная вода, пропитала сухую, всю в
глубоких и уродливых рытвинах землю. Хмурым взглядом Мариус смотрел
на эту землю, и видел на ней не только бездыханных людей Боллардов,
но и павших в бою воинов лорда Грая Вэлдона, его отца; мертвые
глаза устремили свои навеки застывшие взоры в потемневшее небо, что
раскинулась над их головами.
Мариус поглядел на рваные облака, и
его охватила бессильная ярость. Он сжал плотнее свои жесткие губы,
чётко вырисовывавшиеся на его смуглом лице, ноздри затрепетали и
широко раздувались.
Его кольчуга была вся в грязи и
крови, что успела застыть. Нет, не его то была кровь, а кровь врага
его, что так вероломно подступился вплотную к стенам замка в
надежде быстро взять его.
«Но вместо этого они нашли здесь
свою погибель», - подумал Мариус. Рука крепче обхватила эфес меча.
Ярость, словно дикий огонь, разгоралась в его груди всё сильнее, но
Мариус постарался заглушить её. Ни к чему то было - лорд Боллард
безоговорочно капитулировал; его люди сложили мечи, кому повезло
меньше - головы.
-Мариус! – услышал он взволнованный
голос Рована, своего девятнадцатилетнего брата.
Мариус обернулся.
Рован торопливо приближался к нему;
комья земли вылетали из-под его сапог. Зелёные глаза брата
светились каким-то безумным огнём, отчего Мариус напрягся.
-Мариус, там, у ворот сир Алмонд и
отец… - его голос слегка дрогнул, а затем и вовсе оборвался.
-Что с ними? - выпалил Мариус,
вскинув головой с густой тёмной шевелюрой.
Рован молчал какое-то время, а затем
издал невнятный булькающий звук, словно слова застряли в горле и не
хотели выходить оттуда.
«Не может того быть», - оторопело
подумал Мариус. В ожидании ответа его рука напряжённо сжимала эфес
меча.
-Убиты, - выдохнул, наконец, Рован.
Его рот перекосило, словно то слово, что он произнёс секунду назад,
оказалось пропитано ядом и теперь разъедало его изнутри.
-Где они? Где отец? – уставившись
чумным взглядом на Рована, спросил Мариус. В нетерпении он
последовал за братом, лелея призрачную надежду, что тот ошибся.
Они миновали поле, что раскинулось
перед Риверсайсом, некогда красивое, с сочной зелёной травой,
сейчас же усеянное изувеченными телами, и истоптанное, и подошли к
замковым воротам. Тяжёлые створы оказались распахнуты настежь, и
через образовавшийся проём воины заносили внутрь раненных, с чьих
уст срывались болезненные стоны и хрипы, и мёртвых, что умолкли
навечно. Они сражались храбро и, боги Мироздания свидетели,
достойны того, чтобы им воздали последние почести. Погребальные
костры, что запылают нынешней ночью, будут видны из самого
Кастлкинга, и потревожат крепкий сон короля Этелхорда.
Мариус нахмурился - павшим людям
Боллардов такой участи не видать, их сожгут прямо здесь, на поле
боя. За долгое время пути, что разделяет запад и восток, их тела
под палящими лучами летнего солнца успеют разложиться, окутывая всё
вокруг трупным запахом.
