Столица империи Цянь Сюэ.
Нефритовый дворец.
Длинный коридор, по которому шла
императрица Мингю, петляя, убегал вперёд, и где он заканчивался,
знали, пожалуй, только слуги, служившие во дворце ни один десяток
лет. Её шёлковые, расшитые изысканной вышивкой, туфельки при ходьбе
не издавали ни звука, будто императрица и не шла вовсе, а парила в
воздухе, и даже ханьфу [Ханьфу - длинные халаты с широкими поясами.
- Здесь и далее прим. Автора.], цвета сочных спелых слив, почти не
колыхался. Сян, служанка императрицы, шла рядом с ней, придерживая
свою госпожу под локоток, и хотя лицо императрицы выражало
спокойствие и умиротворение, а губ касалась чуть заметная улыбка,
Сян чувствовала напряжение, сковывающее руку её хозяйке.
Коридор всё никак не хотел
заканчиваться, и императрице Мингю едва хватило выдержки, чтобы
спокойно дойти до своих комнат, расположенных в западной части
Нефритового дворца. Молчаливые стражники в тёмно-серых одеждах,
стоявшие по обе стороны от двери, распахнули перед ней тёмные
створы с золотой окантовкой, и императрица вошла внутрь. Сян не
отставала от неё ни на шаг. Через секунду двери бесшумно закрылись
за их спинами.
-Госпожа! - тихонько позвала Сян,
как только они остались вдвоём, и никто не мог их подслушать. -
Госпожа! Разговор с императором так расстроил вас?
Императрица Мингю даже не взглянула
на служанку. Её напускное спокойствие мигом улетучилось. Она
расхаживала по комнате, словно тигр в клетке, и кусала губы. В её
голове теснились мысли, одна ужаснее другой, и все переживания и
стенания отражались на красивом, всё ещё свежем лице. Не смотря на
то, что императрице нынешней весной исполнилось тридцать семь лет,
её кожа оставалась белоснежной и гладкой, и ни одна морщинка не
смела коснуться её лица.
За дверью послышался тихий стук, и
вскоре на пороге появилась молоденькая служанка, державшая в руках
чабань [Чабань - чайная доска]. Она прошла в комнату, в которой всё
дышало красотой, роскошью и изяществом, поклонилась своей госпоже,
и после этого опустила чабань на стол. Так же незаметно служанка
удалилась, хотя Сян решила, что госпожа вряд ли заметила появление
той в комнате.
-Госпожа, выпейте чаю! - прощебетала
Сян, и императрица бросила разгневанный взгляд сначала на неё, а
затем и на стол. Маленькая расписная гайвань [Гайвань - чашка с
крышкой], наконец, привлекла её внимание, и императрица, ураганом
подлетев к столу, смахнула всё с его глянцевой поверхности. Звон
разбитой посуды огласил комнату, а из-за двери показалось
встревоженное лицо одного из стражников. Сян молчаливо подала знак,
чтобы он немедленно удалился, и тот послушно закрыл за собой двери,
опасаясь гнева хозяйки.
-Чай? - заговорила императрица
Мингю, и её голос, в котором Сян впервые на своём веку уловила
нотки страха, дрожал. - Чай? Какое мне дело до чая? Неужели ты не
понимаешь, Сян! Неужели не видишь, какая опасность над нами
нависла? Ты же была у императора вместе со мной, и слышала каждое
слово, что произнёс государь! И теперь ты смеешь предлагать мне
чай?
Императрица невесело рассмеялась,
тем самым сильнее напугав служанку.
-Но госпожа, - попыталась успокоить
свою хозяйку Сян. - Ведь ничего страшного не произошло...
-Не будь идиоткой! - оборвала её
госпожа, сжимая в кулак тонкие длинные пальцы, унизанные множеством
перстней. - Миншенг Чэнсу осмелился прислать письмо! Этот жалкий
варвар требует соблюдение соглашения, подписанного нашими предками!
Очевидно, те выжили из ума, раз заключили такой договор! И теперь
этот дикарь настаивает на том, чтобы мы как можно скорее провели
свадебную церемонию между наследной принцессой и его старшим
отпрыском! - последние два слова императрица практически выплюнула,
словно они марали ей рот. - Да как он только смеет! - злость, но
так же и страх переполняли императрицу, и Сян чувствовала это. - Я
не позволю! Я не отдам мою Юйлань в руки этих варваров! Этих
дикарей! Её обучали самые лучшие в империи Цян Сюэ учителя! Она
умна и начитана, и никогда не свяжет свою жизнь с таким человеком,
как Цзиньлун Чэнсу! Не бывать этому!
