Февраль. На улице стоит стылый мороз. Дороги замело, и сообщение
между соседними деревнями потеряно. Мало кто из путников отважится
сейчас пуститься в путь через перевалы, где горы раздраженно
сбрасывают со своего плеча тяготящие их одежды лавин, укладывающие
столетние ели и сосны в штабеля, как костяшки домино. И где
пронизывающие ветра, как стая голодных собак, ради забавы
набрасываются на неосторожных прохожих, гася ледяным дыханием едва
тлеющие огоньки жизни. А потом стыдливо заметают место жестокой
забавы гладкой и блестящей снежной пеленой.
Тордэши коротают дни в просторной гостиной, где в огромном очаге
весь день потрескивают дрова. Марку с Йонуцом играют в «Мельницу»¹.
Они отвоевывают друг у друга черные и белые фишки, потирая руки и
сопровождая каждый ход азартными выкриками и жестами, иногда совсем
неприличными, что вызывает возгласы недовольства у Кателуцы. Отец,
выпивший в обед в одиночестве полбутылки вина, теперь сладко
подремывает около очага. Луминица с Виорикой и мать, сидя рядом у
окна, вышивают. Мать поет грустную дойну², и дочери вплетают свои
голоса в ее песню.
Небо хмуро. Ветер дует.
Под горой пастух тоскует.
И беседует как друг
С лесом, что стоит вокруг.
«Лист ореха, лист осины!
Вэй, ты, лес мой, друг старинный!
Был ты зелен и высок,
А теперь ты вдруг засох!..»
Голоса женщин то говорят звонким голосом пастуха, то шепчут, как
лес, то жалуются на судьбу от имени пленников, которых ведут в плен
на чужбину. Голоса плачут и сострадают бедным героям. Потом
замолкают, и на время в гостиной становится тихо. Слышно, как за
стенами воет ветер. Но молча вышивать скучно.
- Матушка, - ласкаясь к матери, просит Виорика, - а расскажите
нам, как вы с батюшкой познакомились.
- Я уже много раз рассказывала, Виорика, - с досадой говорит
мать, и ее взгляд невольно падает на похрапывающего у очага
Богдэна. Сложно сказать, чего в этом взгляде больше – тепла или
раздражения.
Ни для кого в семье не являлось секретом, что бегством из города
и невольным заточением в глуши семья была в основном обязана главе
семьи, его мотовству и неумению пробиться вверх. Несмотря на службу
у принца Иштвана³, несмотря на военные походы в Штирию, а затем и в
страну Литовоя, где Богдэн покрыл себя славой, заработал он не так
уж много. Подозревая, что заработанные на войне деньги Богдэн тут
же потратит, продолжая тягаться с другими придворными пышностью
одежд, коней и военного снаряжения, Кателуца потребовала от мужа
оставить службу при дворе и зажить скромной жизнью в городе.
И снова судьба сыграла с Богдэном злую шутку. Он оставил службу
в апреле, а в начале мая умер король Бела IV⁴, и принц Иштван
поспешил в Эстергом, чтобы скинуть там серый и невзрачный кокон
своего наследно-принцевства и взойти на трон во всем блеске
переродившейся царственной бабочки.
Опять награды посыпались на других, более удачливых или более
дальновидных придворных, а Тордешам оставалось лишь грустно
размышлять над капризностью фортуны. Их жизнь теперь проходила
вдалеке от королевского двора, а небольшой доход не позволял жить
на широкую ногу и поддерживать отношения со знатью. Семейство
увеличилось: родились дочери Виорика и Луминица.
Король Иштван V смог наслаждаться полной властью над страной
очень недолго. Его смерть, подобно земляному обвалу, погребла под
могильной толщей последнюю слабую надежду Богдэна на улучшение в
судьбе. Политическая ситуация менялась быстро: одних волны перемен
возносили вверх, другие, напротив, падали на дно и тонули, но
Богдэн Тордеш так и остался стоять с протянутыми руками на
пустынном берегу, втуне пытаясь разглядеть что-то прищуренными
глазами на далеком горизонте.
