Выходным я обрадовалась, как безумная. Работа отнимала все силы
и время. На нас свалилось новое программное обеспечение, которое
явно делали шаманы с бубном. Иначе как объяснить, что работала
программка исключительно по своему веленью и хотенью? Документы
уходили в небытие, координаты она презрительно игнорировала, а
доходило до неё как до утки - на третьи сутки. Благодаря компьютеру
и работе я напоминала вампира - красноглазая, бледная и пыльная,
как будто только из гробика. А что делать?.. Уборщицу сократили, а
самой мне было не до уборки.
В пятницу, упав на любимый диван, я печально осознала - так жить
больше нельзя. Либо я справлюсь с этой программкой - либо стану
вечной рабой кривожопого творения. Пока чаша весов клонилась ко
второму варианту. А ведь это только начало...
Ромашковый чай стал напитком моей жизни с момента устройства на
работу. По выходным он конкурировал с винишком и мартини. Сделать
конкуренцию шоколаду не мог никто. До сих пор. Я сотню раз
предлагала ему расстаться со мной, напоминая о скором лете и
фигуре, но снова и снова он возвращался в мою жизнь. Заменитель
вкуса счастья. Ну, такое...
Покосившись на книгу «Оптимизм для чайников», я презрительно
скривилась. Эта книга вгоняла меня в депрессию. По ней выходило,
что надо просто радоваться жизни - и всё будет хорошо. Окей, автор,
если б я самостоятельно могла радоваться - зачем мне твоя книга?..
Я бы и своими силами прекрасно справлялась.
Отломив кусочек шоколадки, я с наслаждением лизнула его и
отложила книгу в сторону. Вместо неё взяла зачитанный любовный
романчик. Милый и нежный, и горячо любимый за это. В последнее
время мне попадался сплошной разврат и полигамия. Читать такие
книги я не могла в силу двух причин: строгий папа и
мама-феминистка. На одной странице я прикладывала руки к горящим
щекам от откровенности написанного, на второй - подгорало уже
другое место. В общем, с современной эротикой у меня как-то не
сложилось.
Зато снилась на этой неделе одна порнография. В переносном
смысле, но явно в прямом назначении.
* * *
Ветер крался мимо частых деревьев, задувал под капюшон и кричал
на все лады. По лесу разносилось эхо, заставляя сердце замирать от
ползущего по виску страха. Вцепившись в ладонь деда, мальчик слепо
верил, что защищён. Дед сильный. Дед не даст проклятому лесу
вцепиться в него и разорвать на части. Он верил... но знал, как лес
ценил свою тишину.
Под ногами скрипнула ветка, привлекая дедово внимание. Мальчик
стушевался. Ему было всего пять лет, но взрослые заставляли его
быть сильным. Он старался, но в силу возраста многого не мог
понять. Требование, приказы, боль... злость уже чернела в детском
сердце. Он боролся с собой. Знал, что у него нет права на
ошибку.
Это злило ещё больше.
А лес становился реже, утихали слова и звуки. Впереди замаячили
старые потускневшие ворота, забрезжил огонь за пыльным стеклом.
Кладбище. Они пришли. Где-то за оградой пряталась часовня, но
заглядывать в неё не было смысла. Тьма опутала это место незримой
сетью, и спасти его можно было только одним способом.
Уничтожить мёртвую ведьму.
Вообще-то, хранители давно не совершали таких глупых ошибок. С
другой стороны, даже храм прогибается под светскую власть...
разумеется, при должном подаянии. Но дед всё равно долго ругался,
поминая всеми чертями жадного настоятеля той самой часовни. Нельзя
хоронить ведьм на кладбище. Даже если при жизни она была вдовой
богатого барона.
Угрюмые мужики с лопатами замерли по дедовому приказу. Их ум
позволял не бояться ничего, кроме брани нанимателя, и мальчик
безумно завидовал этому. Его трясло от тёмной силы, ужаса, и каждый
крик ворона набатом отдавался в голове. А гробовщикам хоть бы что!
Они даже пиво обсуждали, и девок из трактира, пока дед не рявкнул,
чтобы заткнулись.
