Ночь сегодня невероятно хороша: на
темном покрывале ни звездочки, ни надоедливой луны. Раздражающий
желтый блинчик не отсвечивает, а значит, оборотни сегодня будут
сладко спать. Эх, хорошо. Можно прогуляться вдоль старых
заброшенных могил посреди леса и не нарваться на очередного
озабоченного поиском «истинной» пары извращенца с хвостом.
Хорошая у меня все-таки работа,
совсем непыльная. Броди себе ночами вдоль каменных плит: зомби
укладывай, духов гоняй, сатанистов пугай до ужаса…
— Девушка, девушка, а подскажи, как
пройти в библиотеку? — раздается хрипловатый, пугающий голос из-за
тени высоких деревьев. Тяжело вздыхаю: что-то с маньяками я
погорячилась.
— Какой-то глупый подкат, дяденька,
— отзываюсь как можно более равнодушно.
Ногой пинаю давно заросший сорняками
холмик чьего-то последнего пристанища. Взрыхлив с трудом твердую
землю, задумчиво рассматриваю древко своей любимой лопаты. Нужна
или не нужна? Вырезанные символы недовольно отсвечивают мистическим
голубоватым светом на черном лакированном дереве.
Ишь какая! Скучно ей, видите ли. У
нас тут работа, дорогуша. Не до извращенцев всяких!
— Красавица-а-а, — с придыханием
стонет столичный маньяк, который, по версии следствия, сбежал
именно сюда, в Урюпинск — столицу российской глубинки.
Полиции все равно, главное, он
больше не у них, а нашему маленькому, уютному, красивому городку —
лишняя головная боль. И мне заодно. Его же придется где-то
хоронить, а местные жители кладбищ так не любят новеньких…
— Дядя, — разворачиваюсь, упирая
руки в бока и отмахиваясь от комара.
Вокруг тишина и елки, воздух
наполнен свежестью. Где-то там, за забором, гораздо дальше,
пятиэтажные дома и уютный город, засыпающий под покровом ночи. В
мою сторону движется грузная тень с явными недружелюбными
намеками.
Все-таки не люблю настойчивых
мужчин. В прошлом году пришлось даже одного вампира упокоить: так
достал своими серенадами о группе моей крови! Хотя стишки пошлые он
сочинял ничего, да.
— Девушка, а почему такая богиня — и
одна на кладбище? — вновь принялся за старое маньяк, заведя руку за
спину.
— Говорят, ночные прогулки по
кладбищу очень помогают сохранить молодость и здравый рассудок, —
отвечаю безмятежно, продолжая наблюдать за его действиями.
Дяденька маньяк готовится. В его
голове зреет коварный план на мое бренное девичье тело, а моя
лопата настойчиво подается древком в руку. Отгоняю нетерпеливый
инструмент, тихо шикнув на нее, и та обиженно сверкает вырезанными
символами.
Тоже мне, девица гордая.
— А ты знаешь, что хорошеньких
девочек могут съесть волки, если они будут гулять в неположенное
время?
Начинаю зевать. Вся ситуация
напоминает мне плохой фильм, где злодей долго рассуждает перед
финальным ударом, решив выложить последний план захвата мира своему
врагу. Сюр всего происходящего: маньяк Иван Иваныч даже не
понимает, как ему сегодня не повезло. Вот сидел бы в своем сарае,
думы думал, планы кровожадные строил. Остался бы целехоньким и
здоровеньким. А теперь, право, не знаю: хоронить целым или по
частям?
Не люблю маньяков. Они вечно умирают
долго, нудят знатно и уходить в иной мир отказываются. Хотя зомби
из них получаются отменные: послушные и кровожадные. Выпусти такого
в огороде, и никто твою капусту не вздумает украсть — испугаются.
Жаль, что конвенция давно запретила использовать человеческий
биоматериал в качестве создания этих существ.
Ох уж эти международные организации
по правам живых и мертвых.
— Сейчас я сделаю тебе больно… —
шипит Иван Иваныч, грязными пальцами хватая за запястье и сжимая
его с силой.
Глаза выпучены, челюсть напряжена, а
темные волосы всклокочены. Заносит надо мной нож и тяжело дышит,
так, словно пробежал три километра. Еще чуть-чуть — двадцать пять
ножевых ранений в грудь мне обеспечены. Терпеливо жду продолжения,
приподняв бровь.
