«Юбилейный сборник памяти Великой Победы включил в себя то, что написали наши авторы за неполных 15 лет существования журнала “Парус” о войне: рассказы, очерки, воспоминания, размышления, мемуары, биографии, стихи и проза, беседы, статьи, интервью, фото из домашних архивов… Это своеобразное «возвращение» прошедших событий, их переосмысление и проживание заново вместе с людьми, которые имеют художественное зрение и философский масштаб мысли. Это новый образ «Паруса» —как военного корабля современного литературного процесса; корабля – готового встать на защиту Отечества горящим вдохновенным словом и выжечь это слово о прошлом, настоящем и будущем на нетленных небесных скрижалях. А “небо – всегда за нас”. Будем ПОМНИТЬ».
Главный редактор,
Ирина Калус
«Сотворение легенды»: пояснение
Беседа главного редактора журнала «Парус» Ирины Калус и писателя, редактора рубрики «Сотворение легенды» Алексея Котова
И.В. Здравствуйте, Алексей Николаевич! Итак, как же мы будем творить легенды?
А.Н. Здравствуйте, Ирина Владимировна! Знаете, тут, на мой взгляд, важнее понять, почему все-таки возникла эта идея и в чем ее внутренний «движитель»…
И.В. Минуточку… Вы уже как-то раз говорили о своей нелюбви к слову «патриотизм», а сейчас… простите, пожалуйста, но сейчас Вы выстроили свою фразу так, словно вообще не хотите говорить о любви к Родине.
А.Н. Наверное, да… Пока да.
И.В. Вы меня удивляете. Предложили журналу рубрику «Сотворение легенды», посвященную самой страшной войне в истории человечества, но о чем мы будем говорить, если не о любви?.. Улыбнусь: неужели о Вас?
А. Н. Почему нет?.. Если я не понимаю смысла своего желания, оно может легко превратиться в элементарную «хотелку». А например, тщеславие, как правило, лежит рядом с этой «хотелкой». Человеку не стоит быть слепым…
И.В. Да-да… Примерно так Вы и пишете: стараетесь раздразнить читателя неожиданным ходом в, казалось бы, элементарной ситуации, а потом пиратски захватываете читательское внимание и втискиваете его в свой «поток сознания»…
А.Н. Извините, теперь я перебью. Скорее, не в «поток сознания», а в «поток веры». Писатель должен быть сильным. Но моя вера – уже не совсем я сам и поэтому меня не стоит обвинять в эгоизме.
И.В. Возможно. Мне сразу вспомнилось эссе Юрия Павловича Казакова «О мужестве писателя» – там есть похожие слова: «Писатель должен быть мужествен»… Итак, Алексей Николаевич, что подтолкнуло Вас предложить нам рубрику «Сотворение легенды»?
А.Н. Знаете, Ирина Владимировна, человек – существо довольно ленивое, и очень часто его может побудить к действию только чувство дискомфорта. Иногда таких причин бывает несколько. В данном случае одна из них – чувство бессилия.
В 1943 году моей маме было всего пятнадцать лет. Немцы заняли разбитый до основания Воронеж. Бабушка с детьми уехала к родственникам в деревню. Такие беженцы не получали карточек и, чтобы не умереть от голода, бабушка и мама (она была старшей) побирались по деревням. Россия – просторная страна, попробуйте представить себе среднюю полосу России зимой и две одинокие фигурки в этом безмерном, заснеженном пространстве. Они так и ходили от деревни к деревне… Иногда ссорились. Например, когда над ними пролетали немецкие самолеты, бабушка (тогда ей не было сорока лет) очень сильно боялась, а мама сердилась и кричала ей, что немцам «они не нужны». Потом они забывали о немцах, но продолжали ссорится… Наверное, уже не потому, что сердились друг на друга, а потому что очень сильно хотели есть, было холодно, а дороге не было видно конца. Иногда они ссорились, едва войдя в деревню. Например, мама всегда старалась выбрать дома победнее, в них, как правило, жили пожилые люди и девочке было не так стыдно просить милостыню. Однажды ей не повезло, и она вошла в хату, в которой собрались ее ровесники… Скорее всего, это были деревенские посиделки. Моя мама – юная «комсомолка, спортсменка и просто красавица» – перекрестила лоб и сказала: «Подайте Христа ради!» Рассказывая мне свою историю, мама всегда подчеркивала, что «никто даже не улыбнулся». А ведь почти наверняка среди этих ребят тоже были «комсомольцы, спортсмены и красавицы». Не так давно они ходили на комсомольские собрания и слушали атеистические лекции. Но маму никто ни в чем не упрекнул. Ей дали хлеба, а отдать его, едва ли не последний, можно было действительно только «Христа ради». Маме не предложили остаться, и она ушла…
