I Глава.
Если ты – сын Божий, легко же было тебе с Богом осененной уверенностью в правоте своей нести крест свой на Голгофу! А каково нам, простым смертным, помимо воли своей вброшенным в этот непредсказуемый мир? И каждое действие, и шаг вопрошают: правильно ли сделано? Но не с кем разделить тяжесть ответа. … А человеку так необходима опора, ведь по словам пенсионера Климко, «земля создана Солнечной системой, и человек приходит на нее ненадолго.
(Из кинорецензии «Если ты – сын Божий», газета «Время», 3.1.1991г)
На второй день, как все закончилось, я звал свою дочь: "Оля.. Оля.. Оля.." Я не хотел её напугать, просто хотелось поговорить с кем-то. А она вроде бы всегда была похожа на кого-то, с кем можно поговорить после смерти. Хотя, наверное, я ошибся. Больше я её не видел. Даже во время похорон не видел, потому что всё время смотрел на свою жену, Лену. Она плакала. Но не потому что я умер – с этим она смирилась еще 14 лет назад. А потому что поп при всех отчитывал её, что она неправильно меня отпевает. Это было полной чушью, потому что лично я ничего неправильного не ощущал. И вообще, какого черта он взялся судить о том, что правильно, а что нет. По глазам его было видно, что он верит в бога не больше моего, но берется поучать, как правильно отправлять людей в мир иной. Ей было очень обидно и больше того – страшно, что я попаду куда-то не туда: лишусь своего вечного рая, застряну в чистилище или вообще буду низвергнут в ад – и все это по ее вине… Не только по ее, конечно. У нее были все основания полагать, что я итак не претендую на какую-то особенно комфортную загробную жизнь, но точно этого она не знала, поэтому и рассчитывала, что отпевание в случае чего подстрахует от неожиданностей. Лена была верующей. В общем смысле слова. Мы все в Советском союзе были верующие. Не то что теперь. Некоторые считают, что деньги – это новая вера, новая идеология. Я не согласен. Без денег можно прожить. Это доказывают своим примером сейчас очень многие. Не по собственной воле, конечно. Без веры жить трудно. А в Союзе вообще было невозможно. Вопрос только в том, во что верили. В бога не часто. В партию тоже гораздо реже, чем хотелось бы. В идею… А в какую? У всех была какая-то своя идея: тайная или явная. Иной раз начнешь с человеком разговор, а там у него в голове такое, что и не снилось коммунистической партии. Я так считаю: верили в долг. Перед партией, семьей, Отчизной. И если бы был какой-нибудь советский бог, то был бы он долг, и звали бы его Долг, и платил бы он долгом, и в качестве платы брал бы только долг. Зачем такой бог нужен, бог его знает. Я потом часто об этом думал, но поделать уже ничего не мог. И когда этот мой внутренний советский бог вступал в противоречие с новой действительностью, рождались чудовища. Одно из них, мой долг перед семьей, в частности, перед Леной, вступивший в заранее обреченную на провал схватку с коммерцией, приковал меня к кровати, а потом еще заставил долго жить до того, как умереть.
Когда меня, наконец, разбил четвертый, последний инсульт, моя дочь Оля завопила: "Мама, если мы его опять спасем, он нас убьет!" Это был тот редкий случай, когда она была абсолютно права. Кажется, индусы считают, что у каждого есть жизненный запас энергии, и человек умирает не от болезней и несчастных случаев, а от того, что его личный источник иссяк. Моего источника хватило на невыносимо долгие годы жизни практически в недвижимом состоянии, а теперь он, наконец, иссяк. И несмотря на то, что Лена все-таки в четвертый раз вызвала скорую, на этот раз им ничего не угрожало. По крайней мере, со стороны меня. А что касается отпевания, оно все равно ни на что не влияло, Лена зря переживала…
