Я никогда не верила в любовь.
Страсть, похоть, желание, в лучшем случае взаимное уважение - все
это принято называть любовью, и это самый большой в мире обман,
потому что любви не существует! И теперь я в этом убедилась.
Как ты мог меня предать?
Как я могла тебе довериться?
Темнота ритуального зала окутывает
тело, пробирается под кожу и холодит кровь в жилах. Алтарный камень
больно впивается в лопатки, мешая нормально дышать. А, может быть,
все дело в подвенечном наряде степных жителей, который я так и не
успела сменить после свадьбы. Жесткие желтые тряпки затянули тело
похлеще любого корсета. Рядом на соседнем алтаре лежит тело моего
мужа, которого я так и не успела толком узнать. А потом его
убили.
От одного факела загорается масло в
специальных желобах, расположенных по периметру храма, и рваный
свет от огня слепит, заставляя зажмуриться. Свет причиняет
физическую боль. Сколько я так пролежала в темноте на холодном
камне, привязанная к алтарю? Не знаю. Может, час, может день.
- Тело остыло, - громом под сводами
разнеслись слова жреца. - Пора.
Огромный зеленокожий орк отнял руку
от груди покойника и перевел на меня холодный взгляд. Остался
последний брачный ритуал - соединение тел. И уж коль так случилось,
что муж умер раньше меня, по законам орков я должна последовать за
ним.
Жрец уже достал длинный кинжал и
повернулся ко мне, а я, скованная странным оцепенением, все жду…
Жду, что он все-таки придет за мной, что не бросит
умирать, но…
Дракон не спасет свою принцессу,
потому что она - ритуальная жертва, одна из многих на пути дракона
к его цели.
Жрец монотонно читает молитвы, что
больше напоминают заклинания, и по мере чтения камень подо мной
начинает светиться ровным белым светом.
Одинокая слезинка срывается с ресниц
и капает на алтарь, шипит и испаряется.
Где ты, мой дракон? Спаси меня!
Но… любви не существует!
Разрешите представиться. Меня зовут
Ир'Риэм Поднебесная, для близких Ирра. Двадцать лет назад, рожая
меня, маменька очень надеялась, что я пойду в ее бледную эльфийскую
породу, и позор моего появления на свет удастся как-нибудь скрыть,
но увы и ах! Я уродилась в человека-отца, высокой, смуглой,
кареглазой и с вьющимися каштановыми волосами. Ни одного попадания
в масть!
Отца я никогда не видела, меня
воспитал дед. И не потому, что родитель славно погиб в бою. Нет, и
по сей день он спокойненько правил далекой южной страной с красивым
названием Поднебесье.
- Говорят, в юности твой папаша был
знатным ловеласом, сколько девок именитых по всем странам попортил!
- когда я подросла, рассказывал мне дед.
Но шалил папенька ровно до тех пор,
пока некоторые особо ушлые мамаши не начали настаивать на признании
их бастардов и включении тех в список наследников Поднебесья. После
этого взбеленилась уже королева и жена этого бабника и клятвенно
пообещала, что следующий бастард станет последним для папенькиного
достоинства. Следующей оказалась я. После этого о гульках родителя
больше ничего слышно не было. Или остепенился, или все же женушка
исполнила угрозу.
На престол Поднебесья я никогда не
претендовала, а моей маме вообще было не до политических игр,
поэтому и жили мы на родине матушки в северном холодном Киртамилле,
стране снегов и снежных эльфов. Единственное, что связывало меня с
непутевым царственным отцом, это то, что мой дед заставил его меня
признать. Правда, без права на престолонаследие. Наверное, поэтому
отец без разговоров дал мне имя своего рода, а после забыл о моем
существовании на долгие двадцать лет, продолжая править Поднебесьем
– небольшим морским государством на юге континента, которое имело
единственный доступный выход к Сернанскому морю среди неприступных
скал Гридарского хребта, чем беззастенчиво и пользовалось, сдирая с
соседей непомерные таможенные пошлины. Тем и жили не тужили.
