ПРОЛОГ
Волк
Сердце билось часто-часто. Оно
стучало об ребра, грозя вырваться из груди. Во рту поселилась такая
сухость, что, казалось, он может выпить океан. Хотя нет, мать
говорила, в океане вода соленая. Озеро. Он способен выпить целое
озеро, чтобы утолить жажду. Однако станет ли от этого меньше
волнение? Люмьер не готов был сказать. Он сидел тихо-тихо,
дожидаясь, пока за ним придут. Вот ему и исполнилось шестнадцать.
Возраст, когда никто больше не сможет называть его щенком. Нет,
только Волком! Полноправным членом стаи, наравне с отцом и матерью.
Нужно лишь подождать. Когда взойдет Луна, он докажет, что может
обращаться, и отправится на первую охоту. К ней его готовили,
казалось, с самого рождения, чтобы именно сегодня Люмьер мог
доказать – он способен заботиться о стае, он вырос.
Ну когда же уже? Когда? Все звуки
слышались куда громче, давая понять: час оборота близок. Первого,
оттого особо пьянящего. Отец рассказывал, что во время первого
оборота мир обретает новые краски, наполняется запахами, тончайшими
отголосками, которые только можно уловить. Люми, как его называли
близкие, щурился в предвкушении. А время тянулось так медленно!
Слишком медленно для молодого волка. Ну когда, когда?
Люмьер заерзал. Он в который раз
оглядел крохотный домишко из одной комнаты, в котором из года в год
волчата их стаи встречали совершеннолетие. В прошлом году – друг
Морис, в этом – сам Люмьер. Сколько волков видели эти бревенчатые
стены? Много, очень много. Увы, сто лет назад на оборотней была
объявлена охота. Теперь стая на весь Красный лес осталась одна, и в
ней – только двадцать волков и волчиц. Кто-то погибал, кого-то
отлавливали, и их участь была хуже гибели. Рабство! А потом все
равно неминуемая смерть. Алая Мередит, правительница Красного леса,
не щадила никого – ни старых немощных хищников, ни молодняк. Она
вырезала всех, а ее армия охотников была слишком велика, чтобы хоть
чьи-то зубы смогли сомкнуться на шее правительницы, или, как ее
называли люди, ат-теи. Матушка говорила, это древнее заклинание,
означающее «подобная свету». Какой же там свет, если Мередит и ее
предки уничтожали волков? Ответа не было, а титул – был,
исключительно женский. Мужчины рода ат-теи становились охотниками,
женщины правили. У волков не так, у них вожаком был дед Рауль,
старый, но еще сильный волк, который мог победить любого молодого.
Волчицы же заботились о потомстве и не претендовали на роль вожака.
Подумать только! Женщина – и вожак. Люмьер усмехнулся, снова
прислушался, не идут ли за ним, и вдруг различил звук… Едва
уловимый шорох, который раньше бы и не заметил. Идут!
Низкая дверца приоткрылась, и вместо
людей в домик вошли три волка: вожак, его старший сын, дядя
Люмьера, и отец. Дед протяжно завыл, два других волка тоже подняли
морды, и их вой сплелся с дедовым, образуя уникальную мелодию, по
которой хищники всегда узнавали друг друга. И Люмьер вдруг
почувствовал, как внутри что-то меняется, будто его тело
вытягивается, удлиняется. На миг стало больно, а потом он упал на
четыре лапы, втянул носом воздух, пахнущий совсем иначе, чем минуту
назад, и его радостный вой присоединился к трехголосию.
Получилось!
Молодой волк прекрасно знал, что
делать дальше. Охота! Он должен поймать дичь – лучше всего зайца –
и принести стае. Доказать, что он способен заботиться о них, стать
частью общей силы. Ни дед, ни родичи не пойдут за ним. Только сам
Люмьер и его новый облик. Волк приветливо рыкнул старшим и нырнул
во тьму ночи.
Лес завораживал! Как же упоительно!
Трава щекотала брюхо, ароматы пьянили, звуки сливались в симфонию
ночи. Красота, да и только. Но надо быть осторожным – охотники
ат-теи тоже не спят, они знают, что молодые волчата всегда
появляются на свет весной, а значит, и инициацию проходят тогда же.
А значит, ждут, когда очередной молодой волк в эйфории от первого
оборота угодит в их ловушку. Нет, Люмьер не такой. Он
сосредоточился, приказал себе успокоиться. Он взрослый!
Ответственный, осторожный. Заяц…
